Начальник Америки (Тихоокеанская сага-3) - Сергей Фомичев

будут нужны удобрения, связанный азот, фосфаты. А ещё, как я помню, на островах собирали кокосы, торговали копрой. Будем вывозить местные культуры. Сандаловое дерево, красное, чёрное.

— Ну тогда добавь и разведение жемчуга в устрицах, — буркнул я. — Тут у тебя явно будет преимущество, ведь до искусственного разведения ещё никто не додумался. Всего-то и надо внедрить в моллюска крохотный кусочек инородного вещества.

— В какого именно моллюска?

— Вот тут тебе придётся идти методом проб и ошибок, — усмехнулся я.

Мы прошлись до Старой верфи и вернулись обратно. Нет, очередная амбициозная идея Тропинина мне откровенно не нравилась. У нас под боком имелись целые Гавайские острова. Не говоря уж об обширном континенте.

— Я финансировать это дело не стану, — отрезал я.

— И не нужно, — улыбнулся Лёшка. — Я вложу туда выручку с Индии. Может ещё кого найду в компанию. Я уже и название придумал. Компания Южных Морей.

Я расхохотался и мой хохот пронесся над гаванью, отражаясь от кораблей и пирсов. Сарапул бросил на нас подозрительный взгляд и вернулся к наблюдению за звездами.

— Дать компании имя первой в мире финансовой пирамиды? В самую точку! Назови уж сразу Мыльный Пузырь Южных Морей.

— Мой пузырь останется на плаву, вот увидишь.

— А как же индийская тема? — поинтересовался я. — Ты собираешься оставить эту затею?

— Индия? Куда она денется? Пайщики получили свою долю товаром. Вроде бы все довольны. Будем посылать туда оговорённых два корабля, да и ладно. А остальные средства на другие азиатские порты бросим. Кантон, Бинтан, острова Пряностей. Внутриазиатская торговля сулит хорошие барыши.

А Компанию Южных морей я отдельно финансировать стану. Чтобы никого не напрягать. Потом, вот увидишь, сами запросятся. На пару шхун средства уже есть. Для начала хватит. Сманю у Яшки помощника. Команду наберу. Мы на южных маршрутах быстро парней натаскаем.

Итак, на четверых (считая Яшку и Бичевина) у нас оказалось аж пять колониальных компаний. Две меховых, Индийская (или теперь уже Азиатская), Южных морей и «Северная звезда». Что ж…

Собственно кто я такой, чтобы одергивать Лёшку? Если он будет тратить собственные средства, заработанные на технологиях или азиатских операциях, то пусть себе покоряет Южные моря. Но пусть тогда и производство шхун дальше сам дотирует. Кстати…

— Постой, а как же твои промышленные проекты?

— А что с ними не так?

— Ты же не собираешься бросить всё ради этих твоих островов?

— Ну нет! — расплылся улыбкой Тропинин. — Островами пусть моряки занимаются. А с промышленностью я разберусь. Многое обдумал в пути, в Индии, в Кантоне. Я и сырье там не просто так покупал. Одного только олова десять пудов.

— Олова?

— Попытаюсь сделать жесть. Помимо прочего жесть откроет возможности для производства консервов, а это добавочный элемент для успеха морской торговли. Всякий возьмет на борт консервы вместо солонины. А ещё я ведь не зря привез компоненты для производства кислот. Я и хлопок привез вовсе не для ткачества.

— А для чего же?

— Пироксилин! — Лёшка поднял палец. — Получив серную кислоту, мы легко получим и азотную. Вот тогда я развернусь. Нитрование всего и вся — любимое занятие мужчин в ближайшие два столетия.

Я кивнул. В своё время, узнав, что в романе «Таинственный остров» то ли сам автор, то ли осторожные переводчики нагло исказили рецептуру приготовления нитроглицерина, я, как и многие советские подростки, озаботился поиском точных указаний. Искомое нашлось в дореволюционных словарях, где приводились не просто лабораторные прописи, но и способы фабрикации. Стало понятно, почему революционеры так запросто мастерили свои бомбы, и почему взяв власть, их коллеги убрали из доступной литературы опасные рецепты.

Внезапно размышления натолкнули меня на гениальную мысль. Я даже остановился, чтобы не спугнуть удачу. Когда-то Тропинин предложил записывать все обрывки знаний, которые только приходили нам в голову. Чтобы потом свести в систему. Мы исписали уже сотню листов бумаги, которая лежала в конторе. И вот мне пришло озарение, как всем этим распорядиться.

— Нам нужно издавать энциклопедию! — произнёс я. — Что толку от наших отдельных записок по тем или иным областям знаний? Они пропадут без системы. А так мы возьмем их за основу. Добавим информацию из справочников, которые закажем в разных странах и выпустим энциклопедический словарь!

— Словарь? — Лёшка попытался успеть за ходом моей мысли.

— Заодно и новую орфографию внедрим, — добавил с энтузиазмом я. — На этой базе мы вырастим новое поколение. Люди получат научную матрицу вместо того винегрета, что им скармливают сейчас. Освоят язык, терминологию, основные понятия.

Многие великие свершения начинались с энциклопедий. И французская революция, и русская. И та что на Тарнторе.

— На Транторе?

— Это в романе Азимова.

— Не читал.

— Великая книга. Суть в том, что энциклопедия — это затравка, вокруг которой собирается новая цивилизация. Там про галактическую империю речь. Но в принципе, важен подход. Если подумать, то и французская революция началась с энциклопедистов, и русская с издания Брокгауза и Ефрона. Под революцией, понятно, я не вооруженные восстания имею в виду, а переосмысление обществом реальности, мировоззрения, его перестройку под новую парадигму, говоря по-научному.

Глава тринадцатая. Витрины капитализма

Глава тринадцатая. Витрины капитализма

Товар поделили согласно паев, внесенных в индийский поход. Свою долю я сразу же переправил в распоряжение Комкова, а вот господа остальные пайщики (Яшка, Тропинин, Бичевин, Нырков и другие менее крупные) решили построить один на всех магазин колониальных товаров.

За несколько недель наши строители возвели одноэтажное здание с арками по фасаду. Оно представляло собой типичный гостиный двор того времени — длинную галерею внутри которой располагались лавки, совмещенные с небольшими складами и погребами. Правда схожесть ограничивалась только фасадом. Внутреннего двора или пассажа здание не имело, как не имело конюшен, квартир для проживания, сараев, кухонь и прочей привычной инфраструктуры. Зато фасад при необходимости можно было наращивать до бесконечности, поскольку сооружение дало начало новой улице и пока оставалось на ней единственным.

Новой улице предстояло соединить площадь Старого Форта с Внешней гаванью, которой пока пользовались лишь для выгрузки рыбы и упромышленного морского зверя, дабы не портить чопорный центр города чешуей, кровью и запахами, не только неприятными, но привлекающими массы птиц, что старались загадить наши архитектурные достижения. Однако, с ростом торгового флота мы предполагали перенести во Внешнюю гавань все грузовые и товарные операции. На берегу имелось много места для складов, а акватории хватало для устройства множества пирсов.

Улица, пока не имеющая названия, проходила краем поляны, где проводились ежегодный потлач и футбольные состязания. Место оказалось удобным для устройства различных торгов, той же рыбой, к примеру. Таким образом у нас вырисовывался ещё один район. Ярмарочный.

* * *

На открытие Гостиного двора Тропинин пригласил весь город, обещая устроить пробы различных сортов чая, табака, сухофруктов. Анонс я напечатал в газете вместе с отчетами об индийском походе. Хотя с такой долей безграмотных, газета пока что имела лишь историческое значение. Но слух разлетелся по городу и к назначенному часу на открытие собралось несколько тысяч человек. Здесь были промышленники, рабочие, индийцы, которые посчитали, что предстоит нечто похожее на потлач. Речей почти не было. Тропинин просто объявил об открытии нового магазина и отошёл в сторону.

Если остальные пайщики (Яшка, Бичевин, Нырков и другие) ограничились каждый одной лавкой, куда свалили всё, что получили в качестве доли от похода — ткани лежали вперемешку с пряностями, чаем, фарфором, шкатулками, циновками, то Тропинин организовал особые отделения для каждой группы товаров. Располагая большим числом подчиненных, он мог себе это позволить.

Первая его лавка полностью посвящалась чаю. Здесь он предлагался многих сортов, названных на кантонский лад — пеко или пекое (тот что в России позже будут называть цветочным), сушонг, бохи (самый дешевый, от которого пошло название байховый), конгу, а также сорта зеленого чая (империал, сонгло, хайсон и дешевый хайсон скин). Был здесь и привычный русским и сибирским туземцам — кирпичный (он же плиточный). Такой в Кантоне не продавали, но Тропинин с пайщиками быстро научился производить собственный из самого дешевого сорта бохи, чайной пыли, некондиции и кедровой смолы. Здесь же продавался фарфор и другие предметы, связанные с чаепитием. Тропинин