Эридон. Игры судьбы - Савушка

– В основном нарушены стихийные потоки, созидательные и разрушительные целы, – вполголоса сообщает он, подключаясь к потокам.

Я тоже изменила зрение, чтобы видеть происходящее.

Одна из алых нитей искажена. Демон берёт её, расправляет, сшивает, как мастер чинит дорогую ткань. Следом – вторая, сияющая голубоватым переливом, потом третья, тонкая, почти прозрачная. Иногда что-то задерживает его, иногда он действует стремительно, но в каждом движении – железное спокойствие и уверенность.

Я перевела взгляд на демона. Аметистовый узор с кромешной тьмой в середине. Цвета узоров зависят от преобладающих в маге-носителе стихий и направлений. Мрачным неподвластны иные стихии: тьма и разрушение – вот что они несут в себе, как и их творец. У меня же была целая радуга с преобладанием красного цвета моей стихии. В центре узора, который походил на аквиле́гию17, в виде круга сияла белая нить созидания. Вокруг неё друг за другом собрались красные «лепестки», под которыми бледно, но все же сияли другие: синие, жёлтые, зелёные, голубые. Обрамлял узор чёрный змей – разрушение.

– Меня начинает пугать такое затишье, – демон снова привлек моё внимание.

Говорить пока не хочется. Хоть металлическое ощущение в горле ослабевает, и общее состояние уже не похоже на «пригласите жнеца». Вместо ответа я многозначительно смотрю на демона, намекая, что жду обещанный рассказ.

Он вскидывает бровь.

– Подождать до полного восстановления ты не хочешь, как я понял?

Многозначительно закрываю и открываю глаза. В ответ раздается невнятное ругательство.

– После первого срыва в аудитории я начал искать ответы, – тихо заговорил мрачный. – Искал долго. Подобные случаи не зафиксированы, но один всё же нашёлся.

Пауза. Я чувствую, как Андрас начинает вливать в меня свою энергию, но всё же продолжает говорить.

– Это произошло в богами забытой деревушке, куда зачастила нечисть. Жители отправили прошение в магический совет Дэрривона, чтобы те прислали мага. Юный выпускник МАМ прибыл через несколько дней. Он довольно быстро расправился с хульдрами18, получил местную любовь, признание, и остался на пару дней. Дальше – по классике. Сеновал, благодарная девица, магия гормонов. Только в самый разгар этой «благодарности» их застал деревенский кузнец. Парень был влюблён в ту девчонку, и сцена, которую он увидел, вызвала в нём такой гнев, что пробудила спящую силу, о которой он и понятия не имел. Кстати, тоже огненную. Управлять ею, он, конечно же, не умел, но не растерялся и направил гнев на обидчика. Только вот вместе с магом, которого застигли врасплох, он и себя сжёг дотла, так что только две горсти пепла и остались на этом сеновале да перепуганная девица.

История, конечно, интересная, но…

– Ну и как это связано со мной? – голос всё ещё слабый, но не скрипит. – Меня с колыбели учили магии, Андрас. Я не бездарь с сеновала.

– Эмоции, Астрид. Всё упирается в эмоции, – в голосе мрачного слышится усталость.

Та усталость, что приходит, когда отдаёшь слишком много.

Но Андрас упорно продолжает вливать в меня энергию…

– Гнев пробудил силу в том парне. В тебе то же самое. У него она дремала, у тебя запечатана.

– Но не вся же, – бросаю, недовольно дёрнувшись.

Рывком отстраняюсь, прерывая поток, и силой стряхиваю его руки. Приподнимаюсь на локтях. Связь с потоками рвётся, не больно, но ощутимо, как хлопок.

– Истинная, – невозмутимо продолжает мрачный. – Астрид, ты демон. Тебе ли не знать, кто владеет самой разрушительной формой огненной магии.

– Демоны… – нехотя, с раздражением, потому что ответ очевиден.

– Именно. Потому что демоны способны выдерживать её, контролировать, управлять ею. Истинная ипостась – не красивый образ с рогами и эффектным нарядом. Это щит, оружие, канал для энергии. Когда повелитель запечатал твою ипостась, сдерживающие оковы ослабли.

– И магия ослабла, – не соглашаюсь я.

– Повторяю: эмоции, – Андрас встает с земли, отряхивая брюки. – Твоя ярость напитала стихию. Огонь начал искать выход, черпая твои эмоции как воздух. Единственным барьером выступало только твоё тело, – передо мной появляется протянутая рука, которую я игнорирую.

Взглядом пробежалась по себе. Мда, вид такой, что любая жрица любви заплачет от зависти: обугленные лоскуты ткани, тонкий слой зелёной мази, спутанные волосы. Однозначно пора переодеться. Кажется, я бросала в сумку-бездонку пару комплектов.

Словно услышав мои мысли, демон накинул мне на плечи свой плащ.

– Получается, во всём виноват папенька, – с укором сказала я, запахивая полы плаща.

Андрас шумно выдыхает, разворачивается на пятке. Делает шаг. Поворачивается обратно. Проходит немного, снова разворачивается. И так несколько раз, будто изнутри у него заклинило пружину.

Демон-маятник в естественной среде обитания.

– Астрид, зачем тебе это? – наконец спрашивает он, остановившись.

Голос хриплый, будто эти «повороты» выжгли из него остатки терпения.

– «Это» – это что?

– Рианс мне рассказал о том, как ты смогла потушить огонь. И не нужно сейчас говорить, что ты решила не мучиться и утопиться.

Я только и успела рот открыть, как меня заткнули.

– Ты в буквальном смысле перекрыла огню кислород. Ты поняла, что угроза смерти его усмирит, – Андрас делает несколько шагов ко мне, встав почти вплотную. – И сейчас: ты заметила, что я начал отдавать больше, чем мог. Но сделала вид, что просто разозлилась. Разорвала связь. Зачем, Астрид? Зачем ты хочешь казаться хуже, чем есть на самом деле?

Раздаётся звонкий хлопок. Демон стоит неподвижно, даже голова не дёрнулась. Только на щеке проявляется красный след от ладони.

– Не забывайся, мрачный, – я говорила без гнева, но голос звучал так, как выносят приговоры. – Ты здесь телохранитель. Не переходи черту.

Демон молчит. Я разворачиваюсь, намереваясь уйти и по пути придумать, как объяснить всем остальным в лагере свой внешний вид.

– Это приказ? – раздается за спиной.

Собираюсь ответить «Да», но что-то глубоко внутри мешает. Ухожу я в тишине.

***

Долго в одиночестве идти не пришлось, шаги сзади выдали гранатововолосого раньше, чем я его увидела. Андрас шёл по правую руку, чуть позади, не отставая. Под ногами шуршали влажные листья, местами земля была ещё рыхлой от недавнего таяния, но основная тропа подсохла. Где-то вдалеке слышались обрывки птичьих криков.

– Нам нельзя здесь оставаться, – нарушил тишину отстранённый голос.

– Я и не стою на месте, – буркнула я, не сбавляя шаг.

Он ничего не ответил. Только шёл теперь бок о бок, напряжённый, как струна.

– Тебя наверняка отследили, как и в прошлый раз, – бросил он, скользя взглядом по лесу, выискивая признаки опасности. – То, что они до сих пор не дали о себе