Ревизор: возвращение в СССР 49 - Серж Винтеркей

своих директоров, главбухов и главных инженеров, чтобы те экстренно всё в образцовый порядок приводили. А уже после этого ко мне обратятся, чтобы я им визиты нанёс и лично удостоверился, что у них всё практически в идеальном порядке.

Тогда мне нечего Захарову будет говорить обвинительное в их адрес, даже если вдруг захочется…

В воскресенье хотели поехать с самого утра в деревню, бабушек проведать, в баньке попариться. Но с утра как встали, увидели, что за окном начался снежный ураган настоящий. Стало понятно, что придётся без этой поездки обойтись. Так что остались в Москве.

Часов в девять утра Мещеряков позвонил. Я это совершенно спокойно воспринял: не те у нас дела, чтобы чинно только по будням работать. Предложил без лишних слов встретиться. Договорились, что минут через сорок он подъедет ко мне – и переговорим.

Приехал, он сунул мне сразу сложенную вдвое бумажку под нос:

– Захаров велел передать. Там все условия оплаты дополнительной работы главного бухгалтера и главного инженера, которые будут вместе с тобой натаскивать специалистов других предприятий. Там, кстати, и твои условия тоже есть. Если что, то в бумажку я не заглядывал. Да и вообще меня свои доходы больше интересуют, – хохотнул он.

– Спасибо, Юрьевич, – сказал я, и Мещеряков тут же уехал. Спешку можно понять: подкинул ему Захаров работёнку на выходные, он её выполнил и спешит домой, чтобы теперь хоть частью воскресенья насладиться оставшейся.

Проводив взглядом его машину, спрятался от метели в подъезд и тут же открыл бумажку. Кстати говоря, листок был вырван из школьной тетрадки в клеточку. Там не очень много было, но по существу – то, что мне нужно: буква «П», видимо я, Павел – 800 ₽, буква «Б», видимо, бухгалтер – 500 ₽, и буква «И», видимо, главный инженер – тоже 500 ₽. И в конце знак умножения и цифры – 12.

«Всё понятно: ежемесячные ставки за дополнительную работу», – подумал я.

Ну, в принципе, думаю, что очень неплохо. Для меня, конечно, большой разницы не будет. А вот для главного инженера и бухгалтера – это достаточно многообещающие цифры выйдут. Хотел сразу и набрать моих кандидатов на ревизорские вакансии, как вдруг к нам Ахмад с мамой и малышом зашли. Очень вчерашним походом в гости к новому начальнику Ахмада довольные.

– Спасибо, Паша, прекрасный подарок, Балашов оценил! – сказал Ахмад радостно.

– Это он и про шубу, и про бутылку рома лично от посла Кубы, – хихикнула довольно мама, – замминистра расхваливал очень и то, и другое.

– Ну да, он же в Союзпушнине не последним человеком раньше был, – поддержал ее Ахмад. – Очень мех хвалил. Мол, мы такого качества только за рубеж поставляем!

Галия тоже обрадовалась, шубы то у них с моей мамой практически одинаковы. И если такой специалист мамину шубу похвалил, значит и у нее с шубой все в полном порядке!

Посидели у нас с часик, пока ребенок капризничать не начал. А тут как раз и снежная буря во дворе улеглась, и мы решили пойти на улицу.

С детьми на лыжах покатались. Ну как покатались? Вышли на улицу с детьми. Один с ними играет, другой на лыжах по дворам рассекает. И так по очереди. Ну а что делать, если дети совсем маленькие? Зато парни получили огромное удовольствие от возни в снегу. С их небольшим ростом они по пояс в него проваливались. Правда, Тузику ещё тяжелее приходилось. Впрочем, никто из них троих не жаловался. Главное, что весело.

Занес детей и лыжи домой и пошел вызванивать главбуха и главного инженера по очереди. Ясно, что их домашние телефоны у меня были. Договорился о встрече втроем в одном из кафе. И примерно за час мы этот вопрос и решили. Хоть и не сразу.

Нет, я им, конечно, описал то, что мы с Захаровым согласовали. И предложенные Захаровым условия показались, видно было по их реакции, очень заманчивыми для обоих.

Но было, конечно же, непросто. Первая реакция обоих, и Маркина, и Ершовой – боязнь и неуверенность в своих силах. Мол, как я буду учить других работать правильно, если меня никто не обучал, как людей учить? А может, у меня таланта нет?

В итоге я уверил их, что считаю их вполне компетентными. Мол, не зря же столько времени уже наблюдаю с удовольствием за их отличной работой. И уверен, в том числе, и в их педагогических талантах.

Очень важным фактором для обоих было то, что я заверил их: директора будут с полным пониманием относиться к их внезапным отлучкам. И никаких претензий гарантированно предъявлять никогда не будут. Мол, об этом я с ними обязательно договорюсь.

Конечно, какие мысли при этом мелькали в их головах, мне было полностью понятно. Поскольку никак они перед своими директорами отчитываться не будут, ни в какой форме, то те проверить не смогут, по какой причине они отсутствовали. А значит, помимо поездок по нашим делам, они смогут вполне себе спокойненько и по своим собственным делам рассекать в рабочее время.

Кто из тех, кто каждый будний день вынужденно работает по достаточно сложному графику, не мечтает о том, чтоб хоть на пару часов по своему желанию вырваться с работы?

Хотя и деньги, конечно, вряд ли лишними будут...

Я понятия не имел, сколько каждый из них зарабатывает с нами. Этими выплатами я лично никогда не занимался – как и расчётами по их поводу. Это уже Захаров через кого‑то другого всё проводил. Но видно было, что пятьсот рублей в месяц для обоих – очень солидные дополнительные деньги.

Фух, теперь у меня есть помощники по новой работе...

Вернувшись домой, сел сразу набросать Захарову два предложения – по пластиковым лыжам и по одноразовым шприцам. Однажды все равно пересечемся, а я так понял, что ему от меня новые идеи для Гришина постоянно нужны.

***

Москва, МГИМО

Сопоткин созвонился с ректором МГИМО и в оговорённое с ним время утром в понедельник прибыл на приём.

Ректор был очень любезен с ним. Они оба прекрасно понимали, что на самом деле, конечно, Сопоткин, как помощник члена Политбюро, гораздо более влиятелен, чем ректор, пусть даже такого престижного учреждения, как МГИМО. Но официально ректор считался более высокой должностью. Именно поэтому Сопоткин к нему и лично приехал, а не