Разборки в средней Тосэн! - Александр Гримм

Отталкиваю, раздосадованную прерванным поцелуем, девчонку в сторону, счет идет на мгновения — не до нежностей. Разъяренный Ивао приближается слишком стремительно, если бы не забившиеся после длительного бега ноги, то он бы уже преодолел разделяющее нас расстояние — хорошая работа Акико, знал, что на тебя можно положиться. Летящее колено проносится над моей головой, вспарывая воздух вместо черепной коробки, а я плавным перекатом ухожу в сторону. Контратаковать даже не пытаюсь — бешеная инерция Тоби–Хидза–Гэри помноженная на немалую для подростка массу попросту перемелет мои хрупкие кости. За последние три недели я набрал около пяти килограмм чистой мышечной массы, но этого явно недостаточно для того, чтобы тягаться с этим откормленным боровом на его поле. Мне вообще пока не стоит суетиться, с такими натруженными ногами увальню меня не поймать, а мне всего–то и нужно, что вовремя подгадать момент и подловить потерявшего всякий рассудок каратеку. Нужно поблагодарить малышку Хоши за столь своевременное помутнение у ее воздыхателя: своим письмом она, сама того не подозревая, расшатала психику впечатлительному каратеки, а сегодняшний импровизированный поцелуй его попросту добил, окончательно доведя беднягу до нервного срыва. Ярость в бою — плохой советчик и сегодня я намерен это наглядно продемонстрировать.

— Эй, уроды, а ну не дергайтесь! — орет Акихико, осаживая своих подчиненных, готовых вклиниться в драку. — Не мешайте смотреть представление!

Ивао вновь приближается, на этот раз действует не столь опрометчиво, отдавая предпочтение удару с земли, а не очередному прыжку. Каратека высоко задирает колено и слитным движением вместе с доворотом бедра выстреливает подъемом стопы мне в голову — сейчас! Чего–то подобного я и ожидал, поэтому загодя перенес вес тела на носки. Ныряю под летящую голень. Когда ударная конечность, погасив инерцию, замирает на мгновение, чтобы в следующую секунду вернуться в исходное положение я делаю свой ход. Резко дергаю за штанину, балансирующего на одной ноге, каратеки и одновременно с этим подсекаю лоу–киком его опорную конечность.

Идеально выверенный тайминг и вредная привычка юных каратистов следовать контрольным точкам при наработке ударов сделали свое дело — я посадил Ивао на жопу и сделал это без всякой мистики!

Но лезть к нему в партер я не собираюсь, у меня совсем иное на уме. Ведь Ивао допускает еще одну ошибку новичка, который никогда прежде не отрабатывал подъем из партера. Вместо того, чтобы отогнать меня своими длинными ногами и только затем привстать с мостовой, опираясь одной рукой о землю, а второй прикрываясь от возможных атак, этот придурок делает эффектный кувырок назад и пытается подняться, опираясь ОБЕИМИ руками о камни мостовой, при этом его тупая башка полностью открыта. Она так и манит меня, словно подготовленный специально для удара футбольный мяч.

В современных смешанных боевых искусствах запрещено бить ногами или коленями сопернику в голову, когда у того три точки опоры на канвасе или он вовсе лежит, но так было не всегда — раньше…раньше все было по другому.

— Добро пожаловать в Прайд*, говнарь! — мой соккер–кик* взбалтывает мозги чванливого мудака, как хороший блендер.

Подъем стопы, которым я смачно приложился к его уху простреливает болью — у ублюдка на удивление крепкая голова, даже приняв настолько акцентированный удар, он достаточно быстро приходит в себя и все–таки принимает вертикальное положение, при этом его левое ухо стремительно темнеет и опухает прямо на глазах.

Ну ничего — это только начало, пора раздать всем сестрам по серьгам. На этот раз в атаку бросаюсь уже я, пока противник дезориентирован нужно по полной воспользоваться его слабостью. Размениваться на мелочи времени нет, поэтому в ход идет, ни раз выручавший меня до этого, правый прямой. Но я не выбрасываю его на шару, надеясь на удачу, а маскирую левым джебом на скачке. Еще не до конца пришедший в себя каратека ведется на детскую обманку, вследствие чего закономерно пропускает подачу в челюсть. Но твердолобый Ивао не был бы самим собой, если бы его можно было так запросто вырубить — у парня просто потрясающий держак! Правда и я не намерен останавливаться на достигнутом — мощным стомпом крошу пальцы на его левой ноге и вновь засаживаю свой коронный правый, когда он рефлекторно подается мне навстречу из–за вспышки дикой боли. К чести Ивао он все же успевает выставить блок, но делает это недостаточно быстро — сказывается упавшая, после бессонной ночи, скорость реакции. Не зря я скостил остаток долга тем малолеткам — ребятки сработали на славу. Чувствую, как наши предплечья сталкиваются, словно два клинка, вот только я уже успел донести свой удар — из разбитого носа школьного задиры вытекает парочка кровавых дорожек, окрашивая подбородок ублюдка в алый цвет.

Вид собственной крови окончательно сносит крышу Ивао и он с яростным криком бросается на меня, напрочь позабыв обо всех своих навыках каратэ. Никакой мало мальской тактики, никакого следования канонам собственной школы — лишь чистое, ничем не замутненное желание снести мне голову любым доступным способом. Парень явно хочет зарубиться, но для хорошей зарубы нужны двое, а я в этом кровавом мероприятии участвовать точно не собираюсь — извини, дружок, у нас разные весовые, поэтому я немного побегаю от тебя, тем более ждать осталось недолго, ты практически спекся.