Жрец Хаоса. Книга VII - М. Борзых

Но я даже сейчас понимал, что каким-то чудом в лице Елизаветы Ольгердовны и Эльзы обрёл великую редкость для аристократов, а именно — любящую семью. И пусть пока она состояла исключительно из женщин, но тот же Олег Ольгердович и Алексей тоже беспокоились обо мне, хоть мы не были с ними достаточно близки.

Интересно, какой же была та прошлая семья? Родители, брат, сестры… Я поднял взгляд к Млечному Пути, который эрги называли Рекой Времени, и задумался, что, по сути, её видела и моя семья из прошлой жизни. Возможно, в этот момент кто-то из моей родни точно так же взирал на Реку Времени и думал о том, в какие дебри меня занесло. Скучали ли они по мне, тосковали? История умалчивает. Я же из-за потери памяти не испытывал в отношении них никаких чувств, кроме любопытства. Возможно, это было спасением. А возможно, амнезия нацелена было вовсе не на это, а на то, чтобы скрыть истинные объёмы знаний и силы. В любом случае, кем бы я ни был раньше, свой жизненный путь в этом мире мне ещё предстояло пройти.

Ну а для подобных кратких мигов размышлений оставалось взирать лишь на Реку Времени, которая была дверью в один конец при путешествии между мирами.

Юрдан Эсфес, наследный принц империи Сашари

Юрдан перенёсся на крышу Обители Крови, дождавшись, пока отец отправится в Чертоги Высших и не сможет отследить его перемещение в пределах мира. Усевшись у основания накопителя, ставшего тем самым ковчегом тринадцатого Великого Дома Эсфес, наследник империи Сашари облокотился спиной на адамантиевые лозы и позволил им оплести себя.

— С какой бедой ты пришёл ко мне, Юрдан Эсфес? — поинтересовался ковчег. — Мальчишкой ты привык бегать сюда пожаловаться на несправедливость, чрезмерную опеку и требовательность отца. Что же сейчас привело тебя ко мне?

Юрдан молчал какое-то время, подбирая слова, но спустя несколько секунд всё же заговорил:

— Моя душа с рождения была привязана к тебе. У меня не было шансов отправиться в Реку Времени, слишком уж ценна была роль Йордана и всех остальных аспидов из рода Эсфес, пожертвовавших собой ради возрождения нашего Великого Дома. Но некоторые жертвы всё же должны быть принесены не только в прошлом. И потому я хочу спросить у тебя: возможно ли временно отключить привязку моей души к тебе после смерти?

Ковчег Великого Дома, он же устройство хранения, переноса генетических и ментальных баз данных, ответил спустя долгую минуту:

— Возможно, но твой отец, основатель рода, не давал подобной команды и не даст. Ты сам прекрасно это знаешь.

— Потеряв копию моей души, он начал трястись над нами ещё сильнее, чем до того. Если так продолжится, то вскоре нас даже из родного мира не выпустят, — в голосе принца сквозила горечь.

— Сила Эсфесов всегда позволит вам сбежать, не прибедняйся, — возразил с усмешкой ковчег. — Лучше поясни, зачем тебе отключение привязки души? Многие готовы миры уничтожать, лишь бы обладать подобной возможностью сохранения жизненного опыта, а ты сознательно отказываешься от неё.

— Я хочу поговорить с ним. С Юрием Угаровым. С копией себя, вселившейся в другое тело. Я хочу попробовать ему помочь пробудить память. Если уж невозможно перенестись туда телом, я хочу на время притянуться через Реку Времени маяком к своей же душе. Я консультировался — это должно сработать. Не имея привязки к ковчегу, меня должно притянуть сквозь Реку Времени за счёт адамантия к своей же собственной копии для, скажем так, воссоединения.

— Ты вообще понимаешь, что ты угробишь копию своей души, если попытаешься проделать подобное? — возразил ковчег. — В цифровой копии содержание адамантия гораздо ниже, чем в оригинале. Она очень сильно зачищена в части воспоминаний после прохождения по Реке Времени. Ты можешь просто заместить её, как более сильный экземпляр, уничтожив. А ещё нет совершенно никакой гарантии, что Река Времени не задержит тебя и не отправит на перерождение.

— Я и не собираюсь подыхать окончательно. Я умру минут на восемь, попытаюсь с ним связаться, поговорить, возможно, что-то подсказать, а после снова буду оживлён. Уж мать с тётей Светой достанут меня из любой задницы, так же, как и тётя Соня с дядей Олегом. Так что, по сути, я ничем не рискую. Но хотя бы попытаюсь ему помочь.

— Ты понимаешь, чем это грозит? Ты можешь потерять часть собственных воспоминаний, — ковчегу не впервой было выступать голосом разума для мужчин семьи Эсфес.

— Так для этого у меня есть резервная копия внутри тебя. Восстановим, — отмахнулся Юрдан. — Сейчас сделаешь дубликат и сохранишь в себе на всякий случай, а потом отключишь способность притягивать мою душу после смерти. Минут на восемь точно будет достаточно. Потом всё вернём на круги своя. Если у отца нет возможности туда пробиться, то у меня есть.

— Был бы я живым существом, сказал бы, что твой отец меня убьёт. А так… Восемь минут, говоришь? Давай попробуем.

Последние сутки Юмэ Кагэро помнила плохо. Клятва выгрызала в ней нечто такое, о чём она никогда даже не догадывалась, как будто наказывала её за всё сделанное и несделанное, — вполне возможно, что и за её прошлое. Удивительное дело: только начать осознавать своё божественное нутро — и тут же попасться как девчонка.

Но нахождение на грани смерти имело и некоторые другие, вполне положительные стороны. Находясь в полубреду, одной ногой стоя в Реке Времени, Юмэ не теряла воспоминания, а, наоборот, обрела ту часть, которая была скрыта от неё туманами реки перерождений. И увиденное расставило по местам некоторые события её прошлого. В том числе у Юмэ появилась и парочка предположений, кем же всё-таки был в её прошлой жизни Юрий Угаров.

Вариантов было всего два: либо то самое дитя, которое она сперва хотела заполучить себе, а после вытравить из чрева своей последовательницы, либо его отец. Но насколько она смогла вспомнить, отец этого дитя явно обладал бы магией крови, а вот у Юрия её не было. Зато нерождённое на тот момент дитя уже в утробе матери способно было создать овеществлённого дракона, оживив его