Системный целитель - Алексей Ковтунов

только нападение. А как же проникновение на частную территорию и подмена важной родовой реликвии? Они что, даже не поняли, что это сделал я? Про видеонаблюдение совсем не слышали? — Ладно, пусть приезжает этот твой барон, — махнул на него рукой. — Я же правильно понимаю, что он запретил меня трогать, да? Вот и иди тогда, надоел ты мне.

Конечно запретил, ведь в противном случае усатый не стал бы терпеть мои подколки. А так, ему остается лишь шевелить усами и сжимать кулаки в бессильной злобе.

Следователь ещё несколько секунд пытался просверлить меня взглядом, его усы нервно подрагивали от злости. Но в какой-то момент он резко поднялся со стула, уперся кулаками в стол и слегка навис надо мной.

— Это ещё не конец, Рубцов. — тихо прорычал усатый, — Всё еще впереди…

Ну и всё. Взял, и вышел, громко хлопнув дверью на прощание.

В камере снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь нашим с Пашей дыханием. Но не прошло и двух часов, как тишину разорвал грохот тяжелых шагов по коридору, а затем лязг открывающейся двери. В камеру ввалились четверо гвардейцев в парадных мундирах с гербом рода Каловых. Честно сказать, после устроенного мной представления, я бы на месте барона задумался о смене герба и добавлении туда более узнаваемой символики. Тот же шоколадный торт поместить туда вполне можно.

Но гвардейцы выглядели довольно грозно. Их доспехи сверкали начищенной бронзой и магическими узорами, а на поясах покачивались богато украшенные артефактные мечи.

Усатый вбежал следом, красный от волнения, словно вареный рак. Его форма была идеально выглажена, а на груди появился начищенный до блеска полицейский значок, которого раньше не было видно.

— Ваше сиятельство! — прокричал он, склоняясь в низком поклоне. — Вот он! Тот самый преступник, что посмел поднять руку на вашего драгоценного сына!

В этот момент в камеру вошёл сам барон Калов. Его величественная фигура заполнила почти всё пространство. На нём был роскошный камзол из тёмно-фиолетового бархата, украшенный драгоценными камнями. На груди сверкал родовой перстень. Стоит отметить, что перед другими аристократами он одевается куда скромнее. Нет, костюм на приеме был тоже довольно дорогой, но без вот этих всех излишеств. Аристократы такие аристократы… Всегда пытаются как-то указать на свою важность всем вокруг. А главное — выглядеть как можно более напыщенным именно перед простыми людьми.

Барон медленно обвёл взглядом камеру, лишь на мгновение задержавшись на мне. Его глаза, холодные и расчётливые, словно оценивали каждую деталь моего облика. Затем он перевёл взгляд на следователя и тяжело вздохнул.

— И ради этого ты меня потревожил? — устало произнес он, — Серьезно? Значит это и есть твое «невероятно важное дело»? И я потратил ради этого столько времени на дорогу?

— Ваше сиятельство, но ведь… он же… — следователь резко побледнел и руки его задрожали.

Барон снова посмотрел на меня, затем на следователя, потом опять на меня. На его лице появилась едва заметная усмешка.

— Ты правда думал, что меня заинтересует какой-то простолюдин, ударивший моего сына?..

— Не ударивший, а бросивший в него комок грязи, — я перебил его, но тут все честно. Все-таки руку поднял, а значит имею право говорить. — Ну, чисто гипотетически. Может это и не я сделал, а вон, Паша, например!

— Молчать. — его голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась сталь. — Так или иначе, мне на это плевать.

— Но… но вы же сами приказали… — следователь побледнел еще сильнее и теперь едва стоял на ногах.

— Я приказал проверить, кто это был, — перебил его барон. — И теперь знаю. Вот, даже смог посмотреть на него лично, хотя мне было бы достаточно прислать фотографию. А ты, — он повернулся к следователю, — больше не беспокой меня по таким пустякам.

Барон развернулся и направился к выходу. Гвардейцы последовали за ним, чеканя шаг. Следователь остался стоять, словно громом поражённый.

— Но… как же… — пролепетал он. — Но что с ним теперь делать? Просто взять, и отпустить?

— Как же тебе, всё-таки, подходит твоя фамилия, Баранов… — помотал головой барон. Ну да, как же, у него-то фамилия вообще ни о чем не говорит. — Он мне неинтересен, а тебе теперь надо придумать, за что ты его на самом деле задержал. Тебе ведь не надо напоминать, что полиция не должна действовать по приказу аристократа? В отчетах этого не должно быть указано… А так, мне плевать, делай с ним что посчитаешь нужным.

— Но ведь… — снова попытался вставить слово усатый, вот только барон его уже не слушал.

— А ты можешь убираться, — бросил он мне через плечо. — И забудь об этом случае.

Когда шаги барона затихли в коридоре, следователь ещё несколько мгновений стоял в оцепенении. Затем, словно очнувшись, выбежал из камеры, громко хлопнув дверью.

Я переглянулся с Пашей. В его глазах читалось не меньше удивления, чем у меня.

— Вот это поворот, — пробормотал я. Кто бы мог подумать, что барон сможет усвоить мой урок. Или ему правда нет никакого дела до паршивого простолюдина, вот он и решил не марать руки.

Паша только покачал головой, всё ещё не в силах поверить в произошедшее, но вдруг рассмеялся.

— Это что же выходит, если бы я неделю назад сказал, как тебя найти, — утер он слезы, — То мы оба были бы уже дома?

— Выходит, что так, — пожал я плечами, лениво почитывая сообщение от системы, — Но… Ты правда думаешь, что нас вот так просто отпустят и перестанут преследовать? — в любом случае — это не столь важно. До утра я отсюда ни ногой… Всё-таки очень уж интересные вещи пишет Система.

Задание повышенной важности!

Награда: проси что хочешь!

Описание: Мне нужна та золотая пирамидка, Володя. Очень нужна! Делай что хочешь, но обеспечь мне доступ к ней на несколько минут. И чтобы без свидетелей…

Глава 20

Баранов сидел в тесной прокуренной комнате, смолил уже десятую подряд сигарету и пребывал в очень мрачном настроении. Еще бы, ведь он уже мысленно купил себе новую машину за счет тех денег, которые должен был ему заплатить барон. А в итоге что?

Ни денег, ни похвалы, и будто бы этого мало, теперь надо как-то избавиться от свидетелей. Отпускать этих двоих уже нельзя, они видели слишком много и