По прозвищу Святой. Книга третья - Алексей Анатольевич Евтушенко

стал безоговорочно этому начальству подчиняться. В данном случае мне. Причём это не говорит о его трусости, наверняка он храбро воевал, если сумел дойти на своём танке почти до Москвы…

— Хайнц! Ты с какого года воюешь? — прокричал он.

— С тридцать девятого! — крикнул в ответ Поллай.

Что и требовалось доказать, подумал Максим. Дисциплина и порядок, прежде всего. Новый порядок? Хорошо, он будет подчиняться новому порядку. Но главное — порядок. Уж кому-кому, а Максиму это очень хорошо известно. Чай, сам немец наполовину. Слава Богу, что на вторую и главную — русский.

Вот и поворот на Киевское шоссе, — фары выхватили столб с указателем на немецком языке.

А также опущенный шлагбаум и стоящего перед ним с винтовкой за плечами немецкого солдата.

Солдат поднял руку.

— Стой! — скомандовал Максим.

Танк сбросил скорость и остановился в трёх метрах перед шлагбаумом.

— Сиди и жди, — сказал Максим, открыл боковой люк в башне и вылез на броню.

— В чём дело, солдат? — прокричал грозно. — Мы торопимся!

— Предъявите документы! — потребовал солдат.

Второй стоял справа от товарища, готовый по первому требованию поднять шлагбаум. Теперь Максим увидел за обочиной и деревянный грибок с полевым телефоном.

— Конечно, — сказал он и спрыгнул с брони.

Короткая очередь из MP-40 швырнула солдата спиной на шлагбаум.

Вторая прошила его товарища.

Максим перерезал телефонный провод, оттащил труп первого солдата на обочину, поднял шлагбаум и вернулся в танк.

— Вперёд! — хлопнул по плечу Хайнца.

Мехвод включил передачу, и танк, лязгнув гусеницами, тронулся вперёд и свернул на Киевское шоссе.

До Наро-Фоминска, где по реке Нара проходила линия фронта, оставалось около двадцати семи километров.

Все расчёты Максима оправдались.

Немцы не любят воевать ночью, а уж ночью Рождественской — тем более.

Смелость, действительно города берёт. Добавим к этому наглость и внезапность (не зря польское nagły переводится на русский как «внезапный»).

Ну и, разумеется, два исправных танка Pz.Kpfw. IV с полными баками и боекомплектом — это сила, для противостояния которой нужна или артиллерия или те же танки.

А где их взять?

Время пока работало на них.

Немцы в Малоярославце если и обнаружили мёртвые экипажи, исчезновение двух танков, а также разгром комендатуры, то принять необходимые меры никак не успевали.

Двадцать семь километров до Наро-Фоминска. Минут пятьдесят. Но туда им не надо, надо свернуть раньше. Километров за пять. Значит,двадцать два километра. Это сорок минут. Море времени.

— КИР, — позвал мысленно Максим.

— Здесь.

— Ну-ка, напомни ещё раз о контрнаступлении наших южнее Наро-Фоминска. Район Елагино, Ерюхино, Атепцево, Покровки.

— Елагино, Атепцево, Ерюхино сейчас обороняет 183-я пехотная дивизия немцев. Покровку и Слизнево — 15-я пехотная дивизия. Сегодня или завтра наша 338-я дивизия должна прорвать оборону и освободить Слизнево и Покровку. Фланг 183-й дивизии немцев оголится, и туда, в стык, двадцать седьмого декабря, то есть послезавтра, ударит 4-я дивизия народного ополчения Куйбышевского района Москвы. Усиленная, конечно же. Успешно ударит. Немцы побегут, наши возьмут Ерюхино, Атепцево и Елагино. Немцы, боясь окружения, оставят Наро-Фоминск практически без боя. Напоминаю, что наше с тобой вмешательство уже изменило историю, и сведения, которые я предоставляю, могут не обладать абсолютной точностью.

— Чего это ты на такую лютую канцелярщину перешёл? Сказал бы просто «сведения могут быть не точны».

— Как могу, так и формулирую, — буркнул КИР. — Не нравится, не спрашивай.

— Ладно, ладно, не обижайся. Это так, нервы. Значит, говоришь, Покровка?

— Она. Я бы рекомендовал устроить засаду в лесу и ударить в тыл отступающим немцам.

— Стратег и тактик. Знатный.

— Стараюсь, как могу. В конце концов, у меня достаточный массив данных для анализа.

— Принимается. Так и сделаем.

Не доезжая пяти километров до Наро-Фоминска, танки съехали с шоссе в лес, тянущийся по правому берегу Нары. Дорог здесь не было, поэтому, забравшись поглубже в лес, Максим приказал Хайнцу остановиться и заглушить мотор.

Небольшое совещание устроили прямо в снегу при свете фар. Благо, снег здесь был не слишком глубоким — сантиметров тридцать, не больше.

— Значит так, — сказал Максим. — Наша первая задача — пережить эту ночь. Лучшего всего это сделать в лесу, в тылу у немцев. Но не здесь, слишком близко к шоссе. Спустимся километров на пять южнее. Точнее, юго-восточнее. Там замаскируем машины, выставим охранение и будем ждать утра. По моим сведениям, наши должны прорваться через Нару уже завтра-послезавтра. Вот мы им и поможем, ударим в тыл немцам. Вопросы?

— Только один, — сказал Кос. — Точнее, два. Откуда сведения и почему не рискнуть и не прорваться к нашим сегодня ночью прямо по льду Нары?

— Отвечаю. От верблюда. Это на первый. Что касается второго, то лёд может не выдержать вес танков. Скорее всего, не выдержит, а участь немецких псов-рыцарей на Чудском озере лично меня не прельщает. Но главное, я не хочу получить бронебойный снаряд от своих же. Откуда нашим знать, что мы — это мы?

— Так это… — сказал Ян. — Танк, в котором я, командирский. Там УКВ-рация, почти на семь километров должна пробивать. А в телеграфном режиме ещё дальше. Могу пошарить по частотам, вдруг поймаю кого-то из наших.

— Хорошая мысль, — согласился Максим. — Пошарь. А пока порядок действий следующий. Я становлюсь на лыжи и показываю дорогу. Танки медленно за мной. Герсамия, пересядь на моё место, контролируй Хайнца. Хайнц, — он перешёл на немецкий. — Я пойду впереди, ты за мной. Медленно. Условия прежние. Будешь подчиняться — останешься жив. Нет — умрёшь.

— Яволь, — ответил немец и полез в танк.

На удобную лесную поляну километрах в двух от Покровки выбрались в половине четвёртого утра. Только успели худо-бедно замаскировать машины, как Янек наткнулся на нужную частоту.