Матабар VI - Кирилл Сергеевич Клеванский

— Ты сейчас свой хер даже до отхожего места не дотащишь, Ладмир, — прокряхтел Баккет, у которого глаза превратились в две узкие щелки — кажется тот из последних сил боролся с подступающим сном.

— Справедливо, — прозвучало все оттуда же снизу.

— А если и дотащит, то останется таким же вялым, как ваши пресные рожи, — хохотнул Натан.

— Выпьем за это, — как всегда поднял стакан Скайл. — За вялые херы и пресные рожи!

Они выпили. В конечном счете, сейчас им вообще было без разницы за что пить.

— Сестры не имеют мирских мужей, — продолжил Мадмир.

— Как и мирские мужи не имеют их…

— Ой, да заткнись ты!

— Дай послушать!

— Чего развелось-то… мы же все только что…

Прозвучал хлесткий подзатыльник и один из молодых Охотников замолчал. Одно из правил дедовщины, которое Ардан уяснил на ферме. Шутки, которое позволено шутить «бывалым», не позволено даже шепотом произносить «молодым». И дело не столько в возрасте, сколько в весе твоего имени и умении твоих рук.

— Да ты и сам не захочешь, Ард, — Мадмир посмотрел на карты и скинул те в сторону. — Как увидишь их… не знаю. Блаженные они. Чистые. Как слеза. К таким прикасаться даже как-то страшно. Ощущение, что испачкаешь своими… да, пустое это.

— Выпьем за пустое! — не дал забыть о себе Скайл.

Лидаг, словно невзначай проходя мимо, долил всем алкоголя и, разумеется, сделал пару записей в своем небольшом блокнотике. У тех, кого он знал, оплату попросят утром, а вот другие неловко лезли по карманам или просили в долг у друзей, чтобы оплатить на месте.

— А в приюте? — спросил Ард.

На мгновение в таверне повисла тяжелая, совсем недобрая тишина. Будто кто-то снял иглу с пластинки на стареньком граммофоне.

— Я про воспитательниц, — тут же пояснил Ардан.

Тишина мгновенно сменилась громовым хохотом. Напряжение исчезло так же быстро, как и возникло.

— Да они все замужние, Ард, — скривился Мадмир. — Нет, если у тебя есть желание в чужой постели с чужой женой кувыркаться, то дело твое. Но у нас тут не Нигранд. Пристрелят, прикопают где-нибудь в лесу, а потом скажут, что никакого такого столичного мага к нам не заезжало.

На этих словах Натан немного напрягся и кувырнул очередную рюмку.

— Глухое это место, получается, — Ардан осторожно подбирался к интересующему его вопросу. Не спешил. Все как учили лесные друзья. — Ларандский Монастырь Сестер Света.

— А чего ему громким быть, — пожал плечами Мадмир. — Сидят за стенами. Скот держат. Землю возделывают под свои нужды. Порой, когда корабль пристанет, то продадут что-нибудь. Корзины там плетеные, одежду шитую вязанную. Вон, у меня, к примеру, зимний плащ ими сделан. Добротная вещица. И куда дешевле, чем в лавках.

Пока все укладывалось в то, что Ардан и так знал о жизни монастырей. Из-за того, что церковь, как институт, была отделена от государства, то все приходы и монастыри жили за свой счет и не получали дотаций. Официально. Неофициально их, разумеется, поддерживали специальными указами о даровании тех или иных денежных сумм.

— Ну вот, а вы говорите, что глухое место, — Ардан тоже сбросил карты. И не потому, что проиграл бы, а совсем наоборот. — Если там морской маршрут, то и прогулочные яхты из Нигранда тоже ходят.

— Порой бывают, но редко, — подтвердил догадку Мадмир. — Только когда какой-нибудь толстосум захочет грехи замолить и наведается либо в храм, либо в приют. Чтобы отмусолить жирными пальцами пару эксов и уплыть довольным. Сироткам помог. Перед Светлоликим исповедался. А мы, работяги…

— Выпьем за работяг! — очнулся уже засыпающий Скайл.

Значит, монастырь можно было навести и с вполне себе резонной причиной… вполне укладывалось в теорию Петра Огланова. Постоянные, беспочвенные визиты рано или поздно бы вызвали вопросы, а если монастырь навещают пусть и редко, но регулярно, то…

— Я думал приют Корона содержит, — еще чуть ближе подобрался Ардан.

— Содержит-то она да, но сколько у неё еще таких приютов? На всех эксов не наберешь… так что, бывает, помогают сироткам. Ну, а когда совсем везет, то забирают, — Мадмир встряхнулся, как старый пес, будто пытался сбросить с себя подступающий пьяный сон. — У них даже праздник есть какой-то свой… аккурат скоро должен быть. День Плача… в память о Мученицах… наверное.

На этих словах Мадмир рухнул головой на стол, а Скайл выкрикнул:

— Выпьем за… да просто выпьем, — и отправился следом за приятелем.

Ардан же смотря на то, как разыгрывали карты, задумался.

« День Плача, значит…»

Глава 43

Арди прижал бока своего степняка, и конь остановился. Мотнув головой, тот опустил пасть к траве и начал её пощипывать, выбирая самые сочные и высокие стебли. Ветер трепал его гриву, а вместе с ней и отросшие волосы юноши, выбивавшиеся из-под шляпы.

Скоро, может быть к следующему вечеру, может к середине ночи, на западный берег Танцующего Полуострова придет шторм, который сейчас бушевал где-то в Форийской Княжеской Бухте — самой защищенной бухте в мире, которую оберегали два форта на искусственно созданных островах, по площади равных небольшим городкам.

Но это позже.

А сейчас ветер, грозным глашатаем, чванливо шагавшим по цветочному лугу, гнал вперед массивные кучевые облака. Пушистые и белоснежные, те держали на своих растрепанных плечах тяжелое, свинцовое небо, по которому словно разлили синие краски невидимые художники природы.

— Все в порядке, степной дух, — Ардан, на языке зверей, приободрил взволнованного коня, то и дело дергающего ушами, когда на поле опускался очередной шаг сурового, восточного ветра. — Я здесь, с тобой. Слушай мое дыхание.

Конь еще раз фыркнул и молча продолжил жевать траву, напрочь игнорируя целые озера из ромашек, реки из примул и фиалок; а уж озера из ноготков — похожих на перевернутые колокола, оранжевых цветов, вызывали у степняка только легкое раздражение и ничего, кроме того.

Сам монастырь нашел свое пристанище на скалистом плато, разделившим ощерившийся острыми, каменными клыками, обрыв на две части.Редкие деревья, которые явно высадили Сестры и теперь с заботой ухаживали за ними, служили ему естественной защитой от земляной пыли и порой холодного, морского ветра.

Серые стены, старые, грузные, сложенные из камней, вытесанных с местных скал; помнившие времена, когда их воздвигли далеко не в качестве