Я Скелет? Да вы издеваетесь! - Паркер Прах

— Легендарный Жнец Смерти⁈ — прохрипел он, его тело адски заколотилось. Он моментально взмок, покрываясь целыми ручьями пота, а колени плясали в танце.

Эффект даже сильнее, чем я мог предполагать… Не понимаю, почему все находят оживших скелетов такими страшными?

Я не дал ему опомниться. Я бросился на него, мой меч блеснул в полумраке. Он попытался поднять алебарду, но оступился. Тогда мне оставалось только развернуть лезвие тупой стороной и подсечь его ноги. Когда мужик с грохотом повалился на тот самый ковёр, я навис прямо над его головой, показывая теперь совсем не плоскую сторону меча.

— Где Гизмо? — послал я ему мысль, мой голос был холодным и требовательным.

Охранник замер. Его глаза метались, пытаясь найти выход.

— Агх⁈ Т-так в-вы не за мной, г-господин Смерть⁈ А за моим бо… боссом? О-он… Н-на, а втором этаже… кабинет… — прохрипел он, его голос был едва слышен. — С-самый дальний по кор… ридору…

— Спасибо, — я вежливо отблагодарил его эфесом меча по голове. Охранник обмяк и мирно прикорнул, позабыв о всех страхах.

Теперь, зная точный маршрут, я уверенно двинулся дальше… На пути встретилось ещё двое охранников, но с ними я больше так сильно не церемонился. Нет, меч тоже не использовал. А зачем, если мне действительно нужна была эта тренировка? Весь этот особняк! Все его ловушки и системы! Он ведь был похож на упрощённый вариант особняка Костяного Алхимика. Тут явно работал один и тот же инженер… Или маг… Даже не знаю, как будет правильнее.

Так что было бы просто глупо, не насадить этих бедняг на их же собственные ловушки. Во имя науки! А уж сигнализацию я предварительно от всех них отрезал, где она была. Думаю, никто даже и не понял, что я уже внутри, нейтрализую охрану. Бой снаружи за этот же самый особняк даже не думал стихать.

Кабинет торговца. Дверь из тёмного, полированного дерева… Конечно же заперта, но своим духовным оком я вижу, что внутри всего один человек. Забился куда-то и дрожит. К сожалению, через эту тонкую деревянную дверь я видел лишь очертание его силуэта, созданное просто тем, что его тело мешало свободному потоку чужой, более сильной энергии, будь то ловушки или что-то ещё. В голове невольно всплыло слово «рентген», что бы оно ни значило… Значит, охраны внутри нет?

Тогда заходим. Я убрал свой меч, надеясь, что удастся договориться миром, раз уж этот «Гизмо» знаком с моим Хозяином. Замок был ничуть не сложнее, чем на входе.

Дверь отварилась почти беззвучно. В кабинете, как я и думал, царила паника. Низкорослый, полный гном с растрёпанной седой бородой метался из угла в угол, его руки заламывались в отчаянии. Это, должно быть, и был Гизмо.

Он даже не заметили моего появления. Я стоял в центре комнаты, высокий, неподвижный, безмолвный. Добрый скелет в идеальном костюме дворецкого, освещаемый тусклым светом уличных фонарей, едва прорывавшимся сквозь зашторенное окно. Там ещё и что-то мелькало постоянно, как раскаты молний…

Так как выдавать свою телепатию я не хотел, пришлось привлечь внимание пару раз притопнув по полу. Гизмо, вздрогнув, резко обернулся.

Он замер на полуслове. Его рот открылся, но опять не издал ни звука. Он смотрел на меня, и в его глазах отражалось не изумление. Как я смутно ощущал, это был первобытный, иррациональный ужас перед чем-то, что не должно было существовать. Перед «Смертью», которая пришла к нему в дом.

Глава 29

Я молча протянул гному запечатанное магией письмо. Мой череп был непроницаемой маской, но внутри кипела работа. Раскрывать свои новые способности к телепатии этому торговцу, пусть и знакомому Хозяина, не входило в мои планы. Пусть считает меня безмолвной куклой. Так безопаснее и без лишних вопросов.

Гизмо, этот низкорослый, полный гном с растрёпанной бородой, бросил на письмо затравленный взгляд. Он был зажат между молотом и наковальней: снаружи его особняк штурмовали головорезы Гольдштейна, а внутри стоял я, безмолвный посланник не менее опасного Костяного Алхимика. Я чувствовал, как он о думал о чём-то связанным со своей «охраной», но это была не агрессия, а поток концентрированного страха. Наверное, всё же понял, что это не они меня впустили, а я сам вошёл, иначе между мной и им сейчас был бы ещё хоть кто-нибудь.

— Пройдёмте… — просипел он, вытирая потные ладони о свой шёлковый халат. — Не здесь.

Он провёл меня вглубь дома, в хранилище. Массивная стальная дверь со скрежетом закрылась за нами, отсекая звуки боя. Здесь, в тишине, среди стеллажей, уставленных пыльными артефактами и колбами с мерцающими жидкостями, он казался ещё более жалким. Безропотно, дрожащими руками, он протянул мне тяжёлый деревянный ящик. «Алхимический набор». Задание было почти выполнено.

Но мой взгляд, усиленный «Духовным Оком», зацепился за что-то другое. В дальнем, самом тёмном углу хранилища, заваленный какими-то ящиками, стоял большой, окованный железом сундук. И он… двигался. Едва заметно, но крышка подрагивала, словно внутри кто-то или что-то билось.

Я молча указал на него.

Гизмо тут же напрягся. Его страх на мгновение уступил место какой-то отчаянной, злой решимости.

— Это тебя не касается! — прошипел он, его голос дрожал, но уже не от страха, а от гнева. — Я дал тебе то, за чем ты пришёл! Алхимический набор! Так что бери его и проваливай!

Он даже забыл, с кем разговаривает. Этот сундук был для него важнее страха перед Костяным Алхимиком. А значит, и для меня он представлял особый интерес. Я, не обращая внимания на его протесты, направился прямо к сундуку.

— Я сказал, не подходи!

Я услышал за спиной скрежет металла. Моё «Духовное Око» уловило вспышку ярости в его ауре. Я даже не обернулся, когда он, схватив со стены тяжёлый боевой топор, с яростным воплем замахнулся, целясь мне в спину. Я просто сделал шаг в сторону.

Топор со свистом рассёк воздух там, где только что был я, и с глухим стуком врезался в деревянный стеллаж. Не давая гному опомниться, я развернулся и с силой ударил его кулаком под дых. Он согнулся пополам, выронив топор не по размеру, и с хрипом рухнул на пол, хватаясь за живот и жадно глотая воздух.

Я поднял его топор. Замок на сундуке был массивным, железным, но против тяжёлого, острого лезвия он не устоял. Три точных, сильных удара — и он с треском разлетелся.

Я откинул крышку. Внутри, на бархатной подушке, в окружении каких-то сложных, пульсирующих механизмов, лежало оно. Живое, бьющееся сердце.