Г.Р.О.М. - Никита Киров

Вот из-за этого мерса я и вылез из такси. Пока тачка здесь, надо бы узнать для начала, кто на нём приехал и кому принадлежит этот Мерседес. И тогда станет понятно, что делать.

Проще будет планировать, когда знаешь, кто это такие и что им надо.

Глава 19

Много времени терять не хотел, неизвестно же, когда вернётся хозяин машины со своей охраной. Так что на ходу придумывал, как что-нибудь выяснить, годится любая кроха информации. Что-то здесь, что-то там, и в итоге у меня будет расклад на этого седого, который гоняет на Мерседесе.

Шёл к Мерсу, но свернул и сделал небольшой крюк, увидев киоск рядом с автобусной остановкой. Киоск находился в криминальном районе, поэтому его усилили, и теперь он больше напоминал ДОТ: покрыт железными листами и грубо сваренными решётками, которыми закрыт со всех сторон, даже окошко продавца совсем узкое, как бойница. Зато буйные посетители не смогут пробиться внутрь.

Товар из-за всего этого толком не видно, но самые ходовые позиции придумали, как показать — наклеили на стекло этикетки из-под пива и обёртки от шоколадок с ценниками, написанными от руки.

Несколько школьников с толстыми ранцами, на которых были изображены герои популярных мультиков, только что отошли от киоска, один хвастался переводной наклейкой на предплечье, и его товарищ только что купил жвачку с такой же переводкой.

Я подошёл к окну и глянул на ассортимент. Не, мне шоколадки и пиво не нужны. Я наклонился к окошку и посмотрел на молодую продавщицу. Та жевала жвачку, надувая пузырь, и листала газетку, громко шурша листами.

На ней джинсовая кепка, рыжие волосы просунуты через петлю для хвоста. На титульной странице газетки «Спид-инфо», которую с увлечением читала девушка, большими буквами было написано: «Русская любовница Ван Дама и Камерона», а чуть выше «Обручальное кольцо подрывает мужскую силу».

— Чекушка есть? — спросил я.

— Не положено таким торговать, — девушка лопнула ещё пузырь жвачки.

— Да знаю, что у вас есть.

Протянул ей полтинник.

— Да она плохая, — девушка с удивлением посмотрела на меня. — Её только бичи всякие берут.

— Пойдёт.

Та подала мне маленькую бутылочку. Судя по её взгляду, наверняка думает, с чего это прилично одетый парень собирается пить такую палёнку.

А то, что это палёнка, видно за километр. И этикетка криво приклеена, под ней пузырился плохо засохший клей, и пробка тоже самопальная.

Я отошёл за киоск и отвернул пробку. Ох, ё, ну и спиртягой несёт с каким-то химозным душком, будто водка раньше хранилась в цистерне со скипидаром. В такой жиже можно даже гвозди растворять. Зато подойдёт в самый раз. Но пить не рискну, хотя сначала хотел прополоскать ею рот.

Облил ей платок, чтобы он вонял, положил его в нагрудный карман, чуть привытащив оттуда мокрый край ткани, выбросил вонючую бутылку в урну и нетвёрдой походкой направился к Мерседесу. Пора сыграть пьяного, запах спиртного мощный вышел. А изо рта несёт или нет — понять толком и не выйдет, особенно если растеряется. И взгляд не надо показывать пристальный, а то заметит.

О-о-о, — нетрезвым голосом протянул я. — Кабан приехал! Где он?

Бандитов по прозвищу Кабан, авторитетных по крайней мере, я в городе точно не видел, и почему именно он пришёл в голову, сказать сложно. Возможно потому, что вспомнился фильм «Жмурки», там был такой персонаж, правда, фильм ещё не вышел.

Но приезжий водитель вряд ли знает всех местных бандитов. Он как раз покурил и вернулся в машину, закрыв окна. Внутри тихо играла музыка.

— Где братан мой? — я остановился у двери и постучал в стекло. — Кабан!

Окно опустилось, заиграло радио, что-то пел Андрей Губин, но водитель убавил звук и с удивлением посмотрел на меня.

— А где Кабан? — спросил я, продолжая играть роль пьяного приблатнённого братка в костюмчике. — Ты — не он. Он чё, водилу себе нашёл? И тачку смотрю, козырную взял. Хе-е, раньше-то на девятке гонял, в натуре.

— Какой Кабан? — водитель, мускулистый короткостриженый мужик под тридцать пять, изучал меня внимательным тревожным взглядом. — Не знаю такого.

— Да ты чё? Кабан же!

Я мельком глянул, что лежит в салоне. Угу, глянул хоть и коротко, но кое-что интересное заметил, лежащее на переднем сиденье. Хорошо, что зрение у меня молодого стопроцентное, ещё не подсело, острое, быстро прочитал…

— Кабан! Мы с ним тогда на золотореченских наехали! — выдумывал я. — И китайцев строили! Умный мужик, вот и поднялся. Давно ему говорил, тебе здесь не вырасти, надо дальше двигаться!

— Не, мужик, не знаю про какого кабана ты говоришь, — водитель отвечал достаточно вежливым тоном. — Но машина принадлежит Владимиру Семёнычу, и он не из ваших.

— Из каких это не из наших? — я сощурил глаза.

— Ну, — тот замялся. — Он другим занимается, — добавил он осторожно, явно опасаясь спровоцировать конфликт. — Бизнесом.

— А мы чем, по-твоему?.. У меня тоже бизнес! В натуре!..

На переднем сиденье лежала папка с документами и символикой неизвестной мне фирмы.

Водитель, скорее всего, одновременно и телохранитель, понятно по кобуре под расстёгнутым пиджаком и настороженному взгляду. А в нашем законодательстве есть такой нюанс интересный: телохранитель или частный охранник может применять оружие для защиты своей жизни и здоровья или охраняемого имущества клиента… но ни в коем случае для защиты жизни и здоровья своего клиента.

Да, именно так. Если нападут бандиты и начнут снимать с клиента пиджак, то охранник может в них стрелять на поражение. Но если клиента будут резать и убивать, говоря, что ничего они у него забирать из имущества не собираются, то охранник в них стрелять не имеет права. Вот такой вот закон.

Поэтому договоры заключались не на охрану самого клиента, а, например, на пиджак или вот такие вот папочки, которые клиент обычно держит при себе. Если случится нападение, то охранник скажет, что защищал папочку. Вот, она и в договоре прописана…

А что там написано было? Я уже отодвинулся от окна, но надпись заметить успел и запомнил. «Константа Глобал Плюс»… это что за Рога и Копыта? Про такую фирму не слышал. И фамилия там ещё была, Веселов… но мелкими буквами, и дальше я не разглядел.

Надо выяснить, и побыстрее, пока запах водки не выветрился, и мужик не понял, что я трезв.

—