VIP-зона - Эдуард Сероусов

Эдуард Сероусов

VIP-зона

ЧАСТЬ I: ВВЕДЕНИЕ

Глава 1: "Билет в один конец"

– Значит, мы договорились, Игнат Палыч? – Максим Краснов откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на своего собеседника. – Триста пятьдесят тысяч за килограмм, фасовка по пятьдесят грамм, упаковка ваша?

Игнат Павлович – седовласый, грузный мужчина с неожиданно проницательными глазами – задумчиво потер подбородок. Его руки, покрытые мозолями и шрамами от многолетней работы с ножом, выдавали в нем человека, привыкшего работать с землей.

– Знаешь, Максим Сергеич, для тебя-то я и по триста сделаю, но ты же понимаешь, какой это продукт. Белые трюфели сейчас на вес золота, да еще такого размера – каждый грамм по сто евро в Европе идет.

Максим улыбнулся – именно этого ответа он и ждал. Игнат Павлович был потомственным грибником из-под Костромы, превратившим свое хобби в настоящую империю. Сейчас его трюфельная ферма считалась лучшей в России, но начинал он с того, что собирал грибы в лесу и продавал их из багажника старенькой "девятки".

– Триста двадцать пять, и я беру весь урожай, – сказал Максим, делая глоток минеральной воды без газа. – Эксклюзивный контракт на год. Подумайте, Игнат Палыч, ни один ресторан в Москве не получит ваши трюфели, только "Исток" и наш новый проект.

Он специально не называл имя нового ресторана – "Красный" пока существовал только в проектах и сметах. Но уже через три месяца это место должно было стать новой звездой на гастрономической карте Москвы. Настолько яркой, что даже самые искушенные гурманы заговорят о нем.

Игнат Павлович покачал головой, но в его глазах Максим уже видел согласие.

– Ладно, черт с тобой, договорились. Но аванс – пятьдесят процентов.

– Двадцать, – автоматически ответил Максим. – И первая поставка через неделю.

– Тридцать пять, и через две, мне людей расширять надо.

– Двадцать пять, и через десять дней. Последнее предложение, Игнат Палыч.

Игнат усмехнулся и протянул руку:

– Ну вот поэтому у тебя все и получается, Максим Сергеич. Упрямый ты, зараза.

Они пожали руки, и Максим подозвал официанта:

– Антон, будь добр, шампанское. Что-нибудь достойное случая. Мы с Игнатом Палычем тут заключили сделку века.

Официант кивнул и исчез, чтобы вернуться через минуту с бутылкой "Рюинар" в ведерке со льдом. Дорогое, но не вульгарное – именно тот стиль, который культивировал Максим в своем заведении. Богатство без кричащей роскоши.

Пока официант разливал шампанское, Максим украдкой осмотрел зал своего ресторана. Четверг, четыре часа дня – не самое оживленное время, но в "Истоке" все равно было прилично заполнено. У окна сидела пожилая пара иностранцев – по виду немцы или скандинавы, обсуждавшие что-то с увлечением старых супругов, которым по-прежнему интересно разговаривать друг с другом. За угловым столиком – три бизнесмена средней руки с раскрытыми ноутбуками, видимо, решили совместить обед с переговорами. А в центре зала – компания из пяти молодых людей, судя по всему, отмечающих чей-то день рождения.

Официант закончил с шампанским и неслышно удалился. Максим поднял бокал:

– За сотрудничество, Игнат Палыч. И за новые вершины.

Они чокнулись и выпили. Максим никогда не пьянел от алкоголя – это была одна из тех вещей, которым его научила жизнь. Пьяный человек уязвим, а он не мог себе этого позволить.

– Знаешь, сынок, – вдруг сказал Игнат Павлович, ставя бокал на стол, – я ведь тебя помню еще зеленым пацаном. Когда ты первый раз ко мне приехал, на той развалюхе своей… Москвич-то был, кажется?

– "Жигули" седьмой модели, – улыбнулся Максим. – Цвета "мокрый асфальт". Купил за три тысячи у соседа по общаге. Половину зимы не заводилась, приходилось толкать.

Он помнил ту машину. Помнил, как экономил на всем, чтобы купить ее – от проезда в метро до обедов. Как радовался, когда наконец сел за руль своего первого автомобиля. Жестяное корыто с прогнившим днищем, но его собственное. Настоящее имущество – не то что потрепанный рюкзак с вещами, с которым он когда-то вышел за ворота детского дома.

– Краснов, куда собрался?

Максим вздрогнул и резко развернулся. В тусклом свете коридора детского дома стоял Михалыч – грузный завхоз с вечно красным лицом и маленькими глазками, глубоко утопленными в одутловатом лице.

– В Москву, Михалыч. Сегодня мой выпускной, забыл? – Максим постарался, чтобы голос звучал уверенно, но внутри все сжималось от страха.

– А кто мне полы в актовом зале домоет? – Михалыч шагнул ближе, от него пахло перегаром и чем-то кислым. – Думаешь, если тебе восемнадцать стукнуло, так все теперь – свободная птица? А я директору скажу, что ты казенное имущество спер, и никуда не поедешь, Краснов.

– Я ничего не крал, Михалыч, – Максим крепче сжал лямки рюкзака. – И полы я уже домыл, еще до обеда.

– А вот я проверил – грязные! – завхоз вдруг схватил Максима за плечо. – Пойдем-ка со мной, умник.

В этот момент в коридоре появилась Мария Ивановна – худощавая женщина средних лет, преподаватель литературы. Она быстро оценила ситуацию:

– Что здесь происходит, Михаил Степанович? Почему вы удерживаете выпускника?

– Да он полы не домыл! И вообще, у меня инвентарь пропадает…

– Насколько я знаю, – голос Марии Ивановны звучал спокойно, но твердо, – Максим с утра закончил все свои обязанности. А инвентарь, я уверена, найдется сам собой. И отпустите, пожалуйста, мальчика – автобус в город через пятнадцать минут.

Михалыч нехотя разжал пальцы, бормоча что-то себе под нос. Максим благодарно кивнул учительнице:

– Спасибо, Мария Ивановна.

– Иди, Максим, – она слегка улыбнулась. – У тебя билет на поезд на руках?

– Да, до Москвы. В семь вечера.

– Хорошо. Я тебе кое-что собрала, – она протянула ему небольшой пакет. – Там бутерброды, немного денег и адрес моей двоюродной сестры в Москве. Если будет совсем трудно – обратись к ней. Скажешь, что от меня.

Максим замялся, не зная, как реагировать на такую заботу.

– Спасибо… но я справлюсь сам. Честно.

– Я знаю, что справишься, – она легко коснулась его плеча. – Но не отказывайся от помощи, когда она предложена искренне. Это не слабость, а мудрость. Помни об этом.

– Буду помнить, – кивнул Максим.

– И еще, – Мария Ивановна посмотрела ему прямо в глаза, – что бы ни случилось, оставайся собой. Не позволяй обстоятельствам менять твою суть. Обещаешь?

– Обещаю.

Они стояли секунду, глядя друг на друга, а потом Мария Ивановна отступила:

– Беги, опоздаешь на автобус. И пиши иногда, хотя бы открытку.

Максим торопливо кивнул и выскочил за дверь. Майское солнце ослепило его на мгновение. Он прищурился, глубоко вдохнул теплый