Савроматы. Ранняя история и культура сарматов - Константин Фёдорович Смирнов

за ноги и клюет ее в лоб. У птицы непомерно большой клюв с восковицей, напоминающий хобот, и горбатая спина. На туловище ее глубокими продольными и поперечными бороздами показаны перья; продольные борозды отмечают и перья массивного хвоста. Эти бляхи не имеют точных аналогий. Сама фигура орла напоминает фигуру орла на бронзовых бляшках из Уйгарака, а также изображения хищных птиц из Семибратних[981] и «Частых» (на золотой ручке деревянного сосуда)[982] курганов. Во всех этих случаях у хищной птицы нарочито подчеркнуты огромные клювы, распущенные когти и сгорбленная спина. Новокумакские изображений птицы все же, вероятнее, входят в восточный, сибирско-казахстанский, круг орлиных образов. Да и самый сюжет терзания орлом (хищной птицей) травоядного животного тянет нас на Восток, в мир сибирско-алтайских зооморфных композиций. Среди них хорошо известны сцены терзания. Здесь есть и такие композиции, где представлены орлы, держащие в когтях жертву. Приведу в пример известное золотое украшение из Сибирской коллекции Эрмитажа, выполненное в виде орла, впившегося когтями в дикого козла. В той же коллекции хранится золотая фигурка орла с лебедем в когтях и др.[983]

В памятниках раннепрохоровской культуры, которые относятся еще к IV в. до н. э., изображение головы хищной птицы мы видим на роговой подвеске из кургана 9 группы Мечет-Сай (рис. 77, 19) и на костяной ложечке из кургана 1 урочища Лапасина у с. Любимовка (рис. 42, 2д). Заостренный конец роговой подвески изображает длинный клюв фантастической зубастой и ушастой птицы, образ которой был известен савроматским художникам, судя по бляшкам из Ново-Кумакского могильника (рис. 77, 25), в V в. до н. э. Стилистическое сходство новокумакских бляшек и этой подвески проявляется в трактовке зубов в виде одного ряда округлых выпуклостей и уха в виде спирали.

Местный мастер, вырезавший костяную ложечку, также следовал старым традициям; он заметно упрощает образ птичьей головы, но сохраняет прежнюю схему, подчеркивающую глаз и клюв. Трактовка этого образа становится суше: кружок с валиком и точкой изображает глаз и в то же время — голову, клюв с восковицей приобретает геометрические очертания. В еще более упрощенном виде, схематично, головки птицы представлены на костяной пластине с изображением животного из кургана 3 у пос. Матвеевский (рис. 48, 2б). Они, в виде кружка с точкой и спиралей, заполняют пустое пространство пластины, но не составляют частей тела животного, как это было на вещах V в. до н. э. В том же стиле украшено дно каменного блюда-жертвенника из кургана IV в. до н. э. урочища Бердинская гора (рис. 75, 2). В выдолбленных на камне спиралях, сочетающихся с кружка́ми, я усматриваю тот же мотив, что и на костяной рукоятке из пос. Матвеевский. Несмотря на разницу в материале, эти изображения головок хищной птицы одинаковы по стилю.

Схематически переданной головкой птицы, представленной на костяном наконечнике из кургана 3 у дер. Прохоровка (III в. до н. э.)[984], как бы завершается круг образов головы хищной птицы в их скифо-савроматской трактовке.

II. Изображения хищных животных.

Они были наиболее популярны в савроматском зооморфном искусстве. Изображения головы или целой фигуры хищника выполнены в условной и столь сильно стилизованной манере, что подчас трудно бывает узнать вид животного. Ему придают черты фантастического зверя; в изображении часто сочетаются признаки различных видов животных. И все же почти всегда можно распознать в стилизованном образе прототип реального зверя — барса (пантеры), медведя и волка, — т. е. хищников, распространенных в степных и предгорных районах территории расселения савроматов или их непосредственных соседей. Наиболее ранние образцы вещей, на которых изображены хищники, относятся к VI в. до н. э.

Свернувшиеся в кольцо барсы изображены на двух бронзовых круглых бляхах уздечного набора из кургана 25 группы «Три брата» под г. Элиста (рис. 5, 2б). Этот мотив был широко распространен в зверином стиле всей Евразии, однако наиболее выразительные аналогии мы находим только в архаическом скифском зверином стиле Прикубанья и Северного Причерноморья. Так, например, найденные П.Д. Либеровым в 1949 г. в архаических скифских курганах у с. Константиновка Мелитопольского р-на бронзовые бляшки украшены фигурами свернувшихся в кольцо барсов, которые трактованы в той же манере, что и элистинские барсы: у них крупные головы с круглыми ушами, пластически переданное тело с небольшими подогнутыми лапами и хвостом[985]. П.Д. Либеров справедливо датирует эти находки ранним VI в. до н. э. или рубежом VII–VI вв. до н. э. Из прикубанских находок следует упомянуть золотую келермесскую пластину с изображением пантеры, лапы и хвост которой украшены свернувшимися в кольцо хищниками идентичного стиля[986], а также бронзовое зеркало из второго келермесского кургана (раскопки Н.И. Веселовского в 1904 г.), ручка которого снабжена бляшкой того же сюжета[987]. В келермесских курганах найдены также круглые бляшки аналогичного зооморфного мотива и стиля. Принципиальных различий в стиле кубанских вещей и савроматских блях нет; но савроматские вещи сделаны грубее.

В Поволжье рубежа VI–V вв. до н. э. изображение свернувшегося в кольцо барса помещали на фигуре другого животного как знак особой силы какой-либо части тела этого животного. Оно вырезано на месте плеча или лопатки фантастического хищника, изображенного на большом кабаньем клыке-налобнике из Блюменфельдского кургана А 12 (рис. 78, 6). По трактовке свернувшийся зверь отличается от более архаического прикубанского прототипа. Поволжский хищник представлен в манере, более свойственной сибирскому звериному стилю, чем северопричерноморскому: барс изображен с вывернутым задом и повернутой назад головой; узкая лента спины образует полукольцо, как на известной сибирской золотой бляхе[988], в которое как бы вписаны задняя нога, шея и голова животного. Плечо хищника подчеркнуто головой грифона с большим ухом. Характерны лапы с большими когтями и тупая оскаленная пасть с торчащими зубами. Она напоминает морды хищных животных на других савроматских предметах, например, на широком конце этого же блюменфельдского клыка. Три шишечки между плечом и передней лапой, вероятно, отмечают пальцы второй передней ноги, как у зверей, изображенных на перекрестье одного из минусинских кинжалов[989]. Ягодицы подчеркнуты гравированным завитком, а бедро покрыто наколами. В целом изображение весьма оригинально и не имеет себе точных аналогий.

В Приуралье наиболее древней является бляха, найденная в случайно раскопанном кургане у с. Иркуль Северного р-на Оренбургской обл. (хранится в Бугурусланском музее, рис. 79, 1). На ней скупо и пластично переданное тело свернувшегося хищника с длинной волкообразной мордой не загромождено дополнительными деталями, что характерно для зооморфных изделий VI в. до н. э. Обычна для этого же времени и трактовка щеки в виде выпуклого кружка. Кольцевидные лапы и конец хвоста типичны для хищников Южной Сибири и Казахстана[990], в частности, как теперь стало известно, для архаических зооморфных сюжетов дельты Сыр-Дарьи (раскопки Хорезмской