Строгановы - Андрей Левонович Шляхов

строгановского архитектурного стиля, присущего постройкам, возведенным по заказу Григория Дмитриевича Строганова. Пятиглавая церковь украшена пышным барочным декором, создающим ощущение праздника. Строительство церкви началось в 1696 году, но пятью годами позже почти выстроенное здание сгорело, его восстановлением занималась уже овдовевшая Мария Яковлевна Строганова. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда – в середине 1719 года главный престол церкви был освящен архиепископом Нижегородским и Алатырским Питиримом. А в Гордеевке Григорий Дмитриевич построил церковь Смоленской и Владимирской икон Божией Матери, которая чудом сохранилась до наших дней. Чудо совершили в 1934 году сотрудники Горьковского[26] краевого музея, которые смогли уберечь старинный храм от сноса, взяв его под музейный склад.

В Москве Григорий Дмитриевич, как и подобает вельможе, жил на широкую ногу. Увлекшись собиранием старинных рукописей и книг, а также древних икон, он стал первым коллекционером в роду Строгановых. В наше время коллекционирование представляет собой хобби или может быть продиктовано стремлением выделиться из общей массы, но в старину коллекционеры не просто собирали ценности, а сберегали их для потомков. Это уже не забава и не хобби, а Миссия с большой буквы. В частности, благодаря «тщанию и радению имянитого человека Григория Димитриевича Строганова» появилась (и дошла до нас) третья редакция «Мусикийской [музыкальной] грамматики»[27] известного в свое время композитора и теоретика музыки Николая Дилецкого. Или икона работы иконописца Оружейной палаты Богдана Соболева «Богоматерь с младенцем Христом на престоле», которая в наши дни находится в собрании Пермской государственной художественной галереи…

Далеко не всем приближенным Петра Великого удавалось сохранять расположение царя на протяжении длительного времени, но Григорий Дмитриевич пользовался им до конца дней своих, до ноября 1715 года. Говорили, что в 1708 году Петр предложил Григорию Дмитриевичу должность губернатора учрежденной Сибирской губернии. Царь считал богатство Григория Дмитриевича лучшей гарантией от злоупотреблений – куда же ему больше? Однако Григорий Дмитриевич лестного предложения не принял, сославшись на возраст и занятость собственными делами. В результате сибирским губернатором был назначен князь Матвей Петрович Гагарин, богатство которого немногим уступало строгановскому. Оказавшись в Тобольске, столице губернии, князь Гагарин начал вести себя по принципу «Бог на небе, царь далеко, а здесь я и Бог, и царь». Злоупотреблений было много, но худшим из них стало приписываемое князю намерение поднять в Сибири бунт и провозгласить себя ее государем… Обстоятельства гагаринского дела туманны, но конец его известен хорошо – в марте 1721 года князь Гагарин был повешен под окнами Юстиц-коллегии в Санкт-Петербурге в присутствии Петра, придворных и своих родственников. Все его имущество было отобрано в казну.

Григория Дмитриевича Строганова похоронили в Москве, при церкви Николая Чудотворца в Котельниках, ктитором которой он был в последние годы жизни. Здесь же похоронили Марию Яковлевну и многих других Строгановых. Тот храм Святителя Николая в Котельниках, который стоит сейчас, был построен в двадцатых годах XIX столетия на средства князя Сергея Михайловича Голицына, матерью которого была баронесса Анна Александровна Строганова, внучка Григория Дмитриевича, дочь его старшего сына Александра. К огромному сожалению всех неравнодушных, находившиеся в храме семейные захоронения Голицыных и Строгановых были уничтожены в семидесятых годах прошлого столетия… Хорошо еще, что храм уцелел.

Не хочется заканчивать рассказ о выдающемся человеке на минорной ноте, так что вот вам история из «Русского биографического словаря», издававшегося Санкт-Петербургским Императорским Русским историческим обществом под наблюдением его председателей Александра Половцова и великого князя Николая Михайловича.

Каждую весну Григорий Дмитриевич отправлял со своими людьми на Новоусольские промыслы солидные денежные суммы на расходы и расчеты с наемными рабочими. В 1712 году он отправил пятьдесят тысяч рублей. У Сольвычегодска к строгановским людям присоединился приказчик московского купца Евреинова, имевший при себе десять тысяч рублей. Во время подъема на стругах по реке Келетме на путешественников напала шайка из шестидесяти разбойников, предводителем которой был «славный вор» Коньков. Убив во время недолгой перестрелки двоих строгановских посланцев, Коньков захватил остальных вместе с находившимися при них деньгами. Однако же узнав, что напал на строгановских людей, Коньков тотчас же освободил их и возвратил пятьдесят тысяч и «весь шкарб до малейшей вещи», сказав при этом: «Нам ли батюшку нашего, Григория Дмитриевича, обидеть?» А вот десять тысяч купца Евреинова атаман разбойников оставил у себя.

На портрете работы неизвестного художника изображен мужчина в парике с полным, гладко выбритым лицом, которое немного повернуто влево, и туда же устремлен его взгляд. Приятные черты лица и живой выразительный взгляд сразу же вызывают расположение, а если долго рассматривать портрет, то начинает казаться, что Григорий Дмитриевич вот-вот улыбнется: «Ну что пялишься? Ступай делом займись!»… Кстати говоря, на одном холсте изображены два портрета. Второй красуется на груди Григория Дмитриевича – это тот самый портрет Петра, который носился как орден.

Глава VI

Первые бароны

В мае 1724 года Петр Первый провозгласил свою супругу Екатерину императрицей. Мария Яковлевна Строганова воспользовалась удобным случаем и незадолго до торжеств, посвященных этому знаменательному событию, била челом императрице Екатерине Первой: «Пожалованы мы… в комнату государыни цесаревны. А я, раба ваша, не сведома, каким порядком себя между другими вести; также и сыновья мои чину себе никакого не имеют, а указом Вашего Величества всему гражданству определены различные чины и места по своим рангам, чтоб всяк между собою свое достоинство ведал. Просим, дабы я пожалована была местом, а дети мои чинами ради приходящаго всенароднаго торжества…» Екатерина относилась к Марии Яковлевне так же благосклонно, как и Петр, к тому же все радостные события принято было сопровождать пожалованиями, так что просьба самой богатой вдовы империи была удовлетворена. Мария Яковлевна стала первой в российской истории статс-дамой, а ее сыновьям Петр пожаловал баронское достоинство.

В десятом пункте петровского указа, учреждавшего Табель о рангах, о рангах придворных дам говорится следующее:

«Дамы и девицы при дворе, пока они действительно находятся в своих чинах, получают следующие ранги:

Обер-гофмейстерина у Ее Величества Государыни Императрицы имеет ранг над всеми дамами.

Действительные статс-дамы у Ее Величества Государыни Императрицы следуют за женами действительных тайных советников.

Действительные камер-девицы имеют ранг с женами президентов коллегий.

Гоф-дамы – с женами бригадиров.

Гоф-девицы – с женами полковников.

Гофмейстерина и гофмейстерины наших цесаревен – с действительными стац-дамами, которые состоят при Ее Величестве Императрице».

Но первая обер-гофмейстерина Варвара Михайловна Арсеньева, любовница Петра и свояченица его фаворита Александра Меншикова, была назначена только в 1727 году, так что, по сути, Марии Яковлевне была пожалована высшая на тот момент женская придворная