Волчья балка - Виктор Иванович Мережко

там что-то прикидывали, наконец по глазам ударил резкий косой свет от распахнувшейся двери, на пороге стоял Володя Гуськов, держа в руке топор с коротким топорищем. За его спиной испуганно маячила мать.

— Что нужно?

— Не пугай так, брат, — рассмеялся гость. — Неужели рубанешь?

— Не задумываясь… Что, говорю, нужно?

— Серьезный у вас сын, тетя, — сказал Щур Оксане. — Решительный, — дотянулся до Володи, без особых усилий отобрал топор. — Не играй с такими вещами, а то ведь и правда в дело пустишь, а потом за тебя отвечай.

Вошел в прихожую, отсюда последовал в гостиную.

— Капитана, получается, дома нет, — оглянулся на Володю. — А кореш твой?.. Ну, который на байке. Он не здесь, часом? Дрыхнет, может?

— Он у себя дома, — ответил тот.

— Уверен?

— Только что с ним разговаривал.

— И что он сказал?

— Сказал, что дома! — раздраженно ответил Гуськов.

— Папа тоже дома?

— И папа дома, и мама. Еще какие вопросы?

— А чего ты психуешь, хлопчик? За друга переживаешь?

— За него что переживать? У него все в порядке.

— Гражданин, — не выдержала Оксана, — объясните, по какому вопросу вы к нам ночью? Если к Семену Степановичу, то вам уже объяснили. Он на «Волчьей балке».

— Вы мама?

— Мама.

— Так вот, мама, послушайте. У вашего сына есть нехороший кореш. Зовут корешка Виталий Глушко! Знакомое имя?

— По-моему, парень очень даже хороший.

— Не уверен.

— А я уверена! Приезжал, воспитанный, вежливый. Почему он вдруг нехороший?

— Он обманщик, мама.

— Вас обманул? Или кого другого?

— Про других не в курсе, а меня определенно… Приехал сюда, прикинул, что он здесь. Хотел побеседовать.

— Володя же вам сказал, дома!.. С родителями! Какие могут быть вопросы?

— Теперь никаких, мама. Просто даже замечательно, что Виталик вернулся в семью. Значит, сынок от папы не сильно далеко упал, — Щур без спроса налил из чайника воды в кружку, жадно выпил, взглянул на Володю. — Если увидишь дружбана, передай… Пусть поаккуратнее гоняет на своем байке, — и покинул комнату.

Лыков еще спал, когда к нему в комнату вошел Аверьян. Присел на край постели, прошелся ладонью по своему сухому воспаленному лицу, некоторое время смотрел на спокойное и умиротворенное лицо мента, затем несильно дернул простынку.

— Подъем, мент!

Парень кинулся, в какой-то момент растерялся, не сразу сбросил с себя сонливое состояние.

— Что?.. Что-то стряслось?

— Пока вроде ничего, — усмехнулся Хозяин. — Пока все нормально. — Поинтересовался: — Гульнул вчера?

— Нормально.

— А по-моему, гульнул. Что-нибудь помнишь?

— Говорю ж, все нормально было. Ни грамма не пригубил.

— А драку зачем затеял?

— Не я затеял. Парень первый полез… Мы танцевали, он полез.

— Знаешь, кто он?.. Чей сын?

— Зачем мне знать? Раньше не знал, а после всего — тем более.

— Его отец самый авторитетный человек нашего землячества. Очень влиятельная фигура.

— Я испортил твои с ним отношения?

— Чуть-чуть… Но это уладится. Хуже, что задета репутация моей сестры.

— Я не хотел этого.

— Не хотел, но получилось.

— Парень… жених Малики?

— Теперь не знаю. Посмотрим, — Шеф поднялся. — Через час явится твой дружбан, будь готов к этому.

— Какой дружбан?

— Майор из ментуры. Нужно, чтоб ты был при разговоре.

— О чем разговор?

— Услышишь, — Хозяин направился к выходу, оглянулся. — Малика сильно переживает… поэтому не удивляйся, что не скоро ее увидишь. И вообще, меньше шастай по двору. Нужно будет, позовут.

Он ушел, Игорь посидел какое-то время, осмысливая разговор, покинул постель, направился в туалет. Достал здесь из-за бачка потайной мобильник, открутил кран на полную, выглянул из двери, закрылся поплотнее, набрал номер.

— Привет… Да, это я… Через час придет майор. Думаю, пойдет речь о переброске товара. Конечно… Конечно, позвоню.

Положил телефон на место, на всякий случай спустил воду в унитазе, закрутил кран, покинул туалет, чтоб в соседней душевой комнате привести себя в должный порядок.

Щур быстро катил на иномарке по трассе. Когда впереди движение тормозил какой-либо большегрузный трейлер, легко обходил его, несся дальше. Музыка незабвенного Круга теребила душу, заставляла задуматься, настроиться на решительный лад.

«Волчью балку» заметил еще издали, когда стал спускаться в покатую лощину, начал прибиваться правее, поближе к обочине, чтобы в нужном месте тормознуть, собраться, приготовиться к разговору с капитаном Бурлаковым.

Нашел такое местечко, откуда и сам был не очень приметен, и пост находился прямо как на ладони. Заглушил движок, взял увесистый бинокль с сиденья, навел линзы на служебный домик.

Увидел старика, расположившегося на ступеньках, по всей видимости, это был отец Игоря Лыкова. Пошарил по сторонам в поисках капитана Бурлакова, нашел наконец — тот стоял возле трассы, разбирался с каким-то водителем.

Щур какое-то время понаблюдал за ним, вернулся к отцу младшего лейтенанта, отложил бинокль, дотянулся до карабина. На всякий случай перезарядил его, через оптический прицел снова прошелся по Лыкову-отцу и капитану, сунул оружие под сиденье, откинулся, плотно прикрыл глаза, прикидывая варианты встречи с «клиентами», задремал.

Аверьян сидел в просторной гостиной на широком диване, смотрел на гостя внимательно, даже с некоторой долей иронии. На столе из привычных угощений почти ничего не было — лишь чашки для чая и большой пузатый чайник.

— Очень много нехороших мыслей сквозит у меня в башке, майор. Даже хотел посылать моих парней на поиски.

— Но одного все же послал, — усмехнулся Аркадий Борисович, не до конца понимая, куда девать руки от волнения.

— Это вынужденно. Как говорится, пошел на крайний случай. Хотя и сильно рисковал при этом.