Война и право после 1945 г. - Джеффри Бест

Креста и Красного Полумесяца играли в нем выдающуюся роль. Что еще делает МККК и ассоциированные с ним организации такими полезными и, не будет преувеличением сказать, необходимыми для функционирования МГП, – это такое их уникальное качество, как гуманитарная нейтральность. Она отличается от политического нейтралитета, который неотделим от соображений войны и мира и который, как хорошо известно, до такой степени подвержен действию предубеждений и предпочтений, что уже не вызывает улыбки простодушный вопрос, приписываемый не участвующей в военных действиях стороне: «На чьей стороне будем держать нейтралитет?» В рамках движения Красного Креста и Красного Полумесяца такой вопрос может иметь лишь один ответ, и именно такой ответ и дается, как только принципы этого движения становятся предметом дискуссии. Его основные принципы нейтральности и беспристрастности, если вообще когда-то и склоняются в какую-либо сторону, то всегда в сторону гуманности (занимающей первое место в списке его приоритетов), что в контексте МГП означает предотвращение и облегчение человеческих страданий во время вооруженного конфликта, защиту жизни и здоровья людей и неизменное уважение к ним, невзирая на их национальность, расу, религиозную веру, классовую принадлежность, политические взгляды, а также отказ от принятия чьей-либо стороны в военных действиях или связанных с ними разногласиях[532]. Нейтральность и так естественно сопутствующая ей беспристрастность занимают особое место в контексте МГП. Не будет преувеличением сказать, что без их закваски само МГП не могло бы существовать. Это присутствие в некоторой простейшей форме присутствовало в идее МГП с самого начала. Гуманитарный инстинкт или принцип, без которого никогда не смогли бы развиваться наши законы войны, в конечном счете является утверждением ценностей, отличных от ценностей воина – иных, но по-своему не менее притягательных. Требуя приостановления во время войны проявлений ненависти и жестокости, которые были ее постоянными спутниками, эти ценности превращали поверженного врага в того, кто уже больше врагом не является. Этот аспект эволюции законов и обычаев войны, насколько я знаю, не идентифицировался в явном виде, как имеющий нечто общее с нейтральностью, вплоть до начала 1860-х годов, когда нарождавшееся движение Красного Креста осознало эту связь. Учредивший его орган, Женевская международная конференция 1863 г., в завершение приняла следующую Рекомендацию: «Воюющие страны во время войны должны объявлять нейтралитет для полевых и военных госпиталей, и точно так же этот нейтралитет должен быть полностью и абсолютно признан в отношении официального медицинского персонала, медицинских работников-добровольцев… местных жителей, которые помогают раненым, и самих раненых».

Эта Рекомендация была благородно подхвачена первой Женевской конвенцией, принятой в августе 1864 г.; четыре из ее десяти статей фактически используют термин «нейтральный» (а также «нейтралитет» или «нейтральность»), и эта идея вполне отчетливо присутствует в большинстве остальных. Тем не менее в последующих конвенциях это слово отсутствует. Генералы и юристы-международники, утверждая свое влияние в этой сфере деятельности, которая к началу XX в. переживала расцвет, по-видимому, сочли его употребление ненужным и сомнительным. Однако идея уже нашла свое прочное и постоянное место в принципах и практике МККК, который не мог функционировать без нее.

Основополагающее значение идеи нейтральности для всей системы МГП выходит далеко за рамки ее особой значимости для МККК, но именно здесь она имеет наибольшее значение. Для того чтобы эффективно выполнять наказ международного сообщества, согласно которому МККК следует играть основную роль в деле имплементации МГП, он должен выступать как равно приемлемый и не опасный для всех воюющих сторон актор. Его агенты (представители женевской штаб-квартиры и уполномоченные должностные лица ассоциированных национальных обществ Красного Креста) должны иметь возможность безопасно работать в ситуациях, для которых обычно как раз характерны опасности, напряженность и подозрительность, а те места, где они работают, и те транспортные средства, которые необходимы для этого, должны пользоваться неприкосновенностью. Отсюда особая важность «отличительной эмблемы» – Красного Креста или Красного Полумесяца и некоторых других разновидностей, которые движение было вынуждено ввести в связи с требованиями международной политики[533]. Отличительная эмблема или знак является единственной принадлежностью, которая защищает сотрудников Красного Креста, которые по определению сами не должны быть вооружены[534].

ЖК и комментарии к ним придают большое значение различию между использованием эмблемы как «покровительствующего» и как «обозначающего» [ «indicatory»] символа. В качестве «покровительствующего» она используется во время международных конфликтов, согласно ЖК, для защиты раненых и больных, а также персонала, который воюющие стороны уполномочили ухаживать за ними. Во всех других ситуациях мирного и военного времени применяется в качестве «обозначающего» символа, просто-напросто указывающего на членство в Красном Кресте, Красном Полумесяце или в любом из их подразделений либо на сотрудничество с ними. В первом случае от использования отличительной эмблемы полностью зависит имплементация МГП в некоторых его самых уязвимых аспектах, поэтому национальное законодательство, в которое ВДС обязаны инкорпорировать положения ЖК, должно в то же самое время предотвратить такое неправомерное использование этой эмблемы, которое может создать у людей, видящих этот знак в ситуациях военного конфликта, неуверенность по поводу того, используется ли он в своем «покровительствующем» качестве или нет[535]. Ведь если эмблема используется именно как «покровительствующая», в гуманитарной нейтральности и беспристрастности ее пользователей и их целей можно не сомневаться, и, более того, по закону никто и не должен сомневаться. Лица, которые используют это благородное преимущество для своих целей, – преступники, а их преступление, возможно, состоит в вероломстве – самом гнусном злодеянии, которое подрывает устои МГП. Но поддержание четкого различия между покровительствующим и обозначающим использованием эмблемы при любых обстоятельствах едва ли можно гарантировать. Тем не менее в рамках гуманитарного подхода это не должно иметь большого значения; все движение Красного Креста и Красного Полумесяца, руководствуясь своими принципами, обязано соблюдать нейтральность и беспристрастность во всех ситуациях, связанных с вооруженными конфликтами. Моральная значимость отличительной эмблемы остается одной и той же, независимо от того, какая правовая функция выступает на первый план и какого размера эмблема – большая или маленькая, присутствует на одежде, транспорте или зданиях тех, кто имеет право пользоваться ею.

Несмотря на эту законодательную защиту и стремление движения Красного Креста добиться большего понимания и уважения своих принципов, а также на то, что никто из сторонников МГП не должен испытывать трудностей с пониманием того, что нейтральность и беспристрастность МККК являются интегральной частью имплементации МГП, Красный Крест не везде встречается с тем доверием, на которое вправе рассчитывать, а его эмблема не везде вызывает то уважение, которое должна вызывать. Это очень серьезная проблема, поэтому причины этих слабостей в структуре МГП заслуживают отдельного рассмотрения.

Во-первых, МККК. В той степени, в которой эти слабые стороны имеют отношение к МККК, о них