Папа едет на море - Валентина Анатольевна Филиппенко

Сочный, полный семечек и воды. От него нам становилось смешно и дружно хотелось в туалет. И вот в один вечер на веранду тети Тани заглянула их соседка, странная девушка Соня. Поздоровавшись, она тут же села к столу и начала уплетать арбуз, будто год не ела. Мы только рты открыли от удивления.

Соня съела пол-арбуза — а весил он килограммов восемь — и молча встала из-за стола. Тетя Таня поднялась ее проводить, Соня вдруг будто очнулась и полезла ко всем обниматься. И незаметно и непонятно зачем укусила маму за шею.

Укус быстро пропал. Только папа смеялся, что теперь боится спать с мамой по ночам в одной кровати. Но последствия оказались удивительными. И наступили совершенно неожиданно как для мамы, так и для нас. Мама стала другой. Одержимой арбузами.

Нет, она и раньше их любила. Красиво нарезала красную мякоть кубиками, каким-то волшебным образом доставала из них все косточки. Складывала аккуратные кусочки в глубокую чашку и звала нас к столу. Сама она накалывала арбузный кубик на вилку и медленно ела, растягивая удовольствие. Так было раньше. Но после Сониного укуса мама брала одну скибку за другой и хрустко, сочно ела арбуз прямо с косточками. И остановиться не могла. Арбузы пропадали в маме, как корабли в Бермудском треугольнике.

И вот теперь, на пляже, у мамы начался арбузный приступ.

Она нависла над дяденькой, который неосторожно принес с собой ломоть арбуза. Тот внимательно смотрел на возвышающуюся над ним маму и хлопал глазами. По руке у него тек арбузный сок. Зрачки у мамы были того же, арбузного, цвета. Дяденька явно напрягся. Я попыталась разрядить обстановку: мол, мы тоже хотим кусочек, нельзя так вкусно хрустеть на весь пляж. Но никто, кроме меня, не засмеялся. Дяденька медленно потянулся к ножу, мама присела на лежак напротив.

— Берите. — Он с опаской протянул дольку маме.

Мама быстро схватила пальцами зеленую корку и впилась зубами в мякоть. Ее глаза закатились. Дяденька бросил все свои вещи — и арбуз! — и убежал.

Расправившись с добычей, мама смущенно вытерла рот тыльной стороной руки и как ни в чем не бывало пошла купаться. А я осталась думать, что делать.

Как назло, в этот вечер в пансионате на ужин давали арбузы. Правда, их не выложили на большой стол по центру, как делали с фруктами и мороженым, а разносили порциями. Когда коварный десерт добрался до нас, в дверях столовой появился директор Плёнкин. Он шел к нам легкой походкой свободного от арбузной зависимости человека и с каждым шагом менялся в лице. Мы с папой сидели, опустив глаза. Мама громко и непринужденно хрустела арбузом. Из-за соседних столиков на нас поглядывали.

Плёнкин поздоровался, сделал папе несколько странных знаков глазами и вдруг выдал совсем неподходящую идею.

— А давайте проведем конкурс? Кто съест больше всех арбуза?

Мама довольно кивнула и потянулась за салфеткой. Мы с папой громко и тяжело вздохнули.

В пансионате «Морской» не бросали слов на ветер. Утром на стойке администратора появилось объявление:

Сегодня вечером в столовой пройдут арбузные соревнования. Самому быстрому поедателю достанутся бутылка лимонада и два билета в кино. Начало арбузного боя — в 19:00.

Над объявлением явно потрудилась Лариса. На нем был нарисован розовый арбуз в стразах, но хуже от этого стать уже не могло. С завтрака мама готовилась к бою. Она не ела, очень мало пила и много плавала. Я честно пыталась ее отвлечь. Но мамины голубые глаза стали зелеными в черную крапинку, а в ушах вместо сережек, кажется, звенели арбузные семечки. Ей было не до меня.

Поединок

Да, вот самое подходящее название для этой главы. Ведь еды в этой главе будет очень много!

Весь день на пляже и у бассейна отдыхающие обсуждали предстоящий ужин. Об этом говорили женщины, зависшие в воде и блестевшие серьгами и бусами. И мужчины, нырявшие в море с пирса. И даже администраторы, прятавшиеся от жары в прохладном фойе. К шести часам вечера пляж начал пустеть. Мама облачилась в огромное платье и отправилась прогуляться в парк.

Я зашла в актовый зал к папе. Он работал и иногда почесывал за ухом Дебюсси. Мы переглянулись и — нам даже не понадобились слова, чтобы понять друг друга. Как помочь маме? Как не подвести ее и не ударить в арбуз лицом всей семьей?

Плана у нас не было.

— Может быть, нарисовать плакат в ее поддержку?

— Или подавать ей салфетки?

— Или найти слюнявчик? Чтобы не испачкать платье?

Я тяжело вздохнула, и мы вместе пошли на ужин. Мама, конечно же, уже ждала нас в столовой.

Пленкин, ужасно довольный собой, прохаживался между столами. Он похлопывал по плечу знакомых отдыхающих — призывал поучаствовать в поединке. Азартные гости пансионата и правда отставили в сторону тарелки с картофелем и рагу из индейки и ждали начала боя. Мама разминала пальцы и челюсть. Папа сел рядом с ней за столик и приобнял.

— Знай, что ты у меня самая лучшая, — сказал он. — И я тебя все равно очень люблю.

Мама кивнула.

Тут раздался звонок. В столовую вкатили огромную тележку, уставленную тазами с арбузными дольками. Они сияли в лучах ламп и — знаете что? — мне тоже захотелось арбуза. И папе тоже. Он с трудом проглотил кусочек рагу и встал, чтобы отодвинуть мамин стул.

— Уважаемые участники арбузного соревнования! Прошу на ринг! — взвизгнул Пленкин. — Награду получит тот, кто первый справится с восхитительным арбузом в своем тазу. И пусть победит…

До слова «сильнейший» дело не дошло. Мама и еще пара отдыхающих уже набросились на красно-зеленые ломти. Сок бежал ручейками по их лицам и брызгал во все стороны.

Вокруг тележки собирались зрители. Бой был серьезный. Вчерашний дяденька с пляжа чавкал громко и устрашающе. Он исподлобья смотрел на маму — признал в ней самого опасного противника. Мальчик лет десяти, в очках и с редкой челкой, оттирал брызги сока, летящего от мамы, и старался не отставать. Лариса сражалась как зверь, впиваясь в арбуз ногтями и зубами. Мама быстро хрустела арбузом, как настоящий спортсмен. Она не делала лишних движений и только иногда рычала. К тележке подошли и другие отдыхающие, но их отпугивал мамин бешеный взгляд. Когда кто-то тянулся к свободному тазику, она клацала зубами. Мы с папой поняли: ситуацию надо спасать.

Не позориться