Волчья балка - Виктор Иванович Мережко

Иванников снова помолчал, что-то прикидывая.

— Что у нас по завтрашнему дню?

— Всё готово, Егор Никитич, — ответил Меркулов. — Все службы уведомлены, ждут приказа.

— Сколько фур задействует Аверьянов?

— По информации две, но мы пока знаем наверняка только об одной. Есть ее госномер, марка машины, известны люди, которые будут сопровождать груз.

— В их числе и наш агент?

— Так точно. Игорь Лыков, человек Аверьяна Каюм и майор Полежаев.

— Странная компания. Почему в таком составе?

— Мы тоже ломаем над этим голову, но пока ни к какому выводу не пришли. Может, после разговора следователя с майором что-то прояснится.

— Их фура тоже будет с грузом?

— По предварительным сведениям — пустая.

— Почему?

— Вопрос.

— Эта пустая, а вторая, следовательно, под завязку?.. Может быть такой вариант?

— Как вариант, может. Но конкретики пока никакой.

— А в чем у вас есть конкретика? По одной фуре — предположительно пустая. По второй вообще ни черта не знаете, — вспылил генерал. — Кого вы собираетесь ловить?

— У нас еще почти сутки впереди, Егор Никитич, — тихо произнес Меркулов.

— А что за сутки может произойти такого особенного?.. Что-о? Кокнут вашего агента, вот и вся операция?!.. С ним какая-нибудь связь есть?

— Пока никакой.

— Почему?

— Есть подозрение, что Аверьян о чем-то догадывается, взял его в плотную изоляцию.

— Опять предположение!.. Взял в изоляцию!.. И что дальше? Ответьте, господа, хотя бы на один вопрос!.. Зачем Аверьян посадил нашего Лыкова в одну кабинку вместе с этим долбаным майором и кавказцем?

— Кавказец работает на нас.

— Уверены?

— С ним была проведена работа.

— Работа… И что дает ваша работа?.. Какую информацию вы от него получили? И где уверенность, что он не слил вас?

— Пока нет оснований так думать.

— А у меня есть! Аверьяну важно замести следы. Что он и собирается сделать. Пускает нас по ложному следу. Сажает грешную «троицу» в одну фуру, на трассе или сжигает, или пускает под откос, или еще что-то вытворяет, и у нас не остается ни одного свидетеля. А основная партия уходит на Москву другим транспортом, о котором вы ни ухом, ни рылом! Он чистый, мы в дерьме. И без погон!

Кабинет погрузился в тишину, генерал сгреб бумаги со стола, вернулся в свое кресло.

— Первое! Немедленно доложить о результатах беседы следователя с майором!.. Второе! Держать особняк Аверьяна под плотным наблюдением с возможным дальнейшим штурмом. Третье! Установить точные данные по второй фуре! В ней будет наш главный козырь!

Меркулов и Уколов тоже взяли свои документы, виновато и без ненужных слов двинулись к выходу.

В кабинет заглянул адъютант.

— Разрешите, товарищ генерал?

— Коротко.

— К вам посетитель.

— Кто?

— Лыков Иван Богданович. Вы велели пригласить.

Иванников на миг задумался, стараясь вспомнить, о ком идет речь, распорядился:

— А, да… Конечно. Пригласи.

Иван Богданович бодро и уверенно вошел к генералу, громко поздоровался:

— Здравия желаю, товарищ генерал!

— Здравствуйте, Иван Богданович, — пожал руку, показал на стул. — Присядьте.

— Разве что на пять минут. У вас, как я понимаю, дела, — произнес тот усаживаясь. — Народ вышел как из парилки.

Генерал сел напротив.

— Вы, наверно, насчет сына?

— Нет, полюбоваться вами, — съязвил Лыков-отец. — Одним словом, два вопроса. Первый — что с моим сыном, про какие служебные дела и командировку он говорил? Второй — за что меня задержали?

— Могу начать со второго?

— С первого. Сын важнее.

Генерал усмехнулся, кивнул.

— Согласен… Чаю хотите?

— Говорите, генерал, про сына.

— Ваш Игорь жив, здоров…

— Прям, как вести с фронта, — прервал его пенсионер.

— Почти… Он действительно жив, здоров и находится на ответственном задании.

— Кто его послал на это задание?

— Считайте, что я.

— Так вы же его и выгнали из полиции.

— Выгнал не я, но да, выгнали… Наши компетентные службы этим воспользовались и предложили сыну совместную работу. Он согласился.

— Хоть бы словом обмолвился, стервец, — мотнул головой Лыков-отец. — И когда, интересно, его можно ждать?

— В ближайшие дни.

— Матери так и сказать?.. Гарантируете?

— Гарантирую, Иван Богданович.

— Имейте в виду, я ради сына на все пойду.

— Догадываюсь, — Иванников откинулся на спинку стула, улыбнулся. — А насчет того, что вас задержали… Считайте, что это была накладка. Теперь вы свободны.

— Хорошая накладка… Скрутили, повязали, наручники накинули, чуть шею не вывернули.

— Я приношу свои извинения, Иван Богданович.

— Ну, эти извинения я приму, когда сын вернется, — пенсионер поднялся. — Правда, что ли, свободен?

— Вас проводят, — генерал тоже встал, пожал руку, неожиданно спросил: — Вы ведь на пенсии?

— Хотите узнать, сколько получаю пенсионных?

— Хочу предложить подумать о возвращении на службу.

— Смеетесь, генерал? С одной стороны — годы. С другой — старуха не отпустит. Да и сын вряд ли согласится.

— С сыном поговорим, со старухой посоветуемся.

— Шутник вы, товарищ генерал, — со смехом погрозил пальцем Иван Богданович. — Хотя, должен сказать, идейка за сердце зацепила. Я все же подумаю.

— Подумайте.

Лыков-отец дошел до двери, остановился.

— Капитана Бурлакова… понимаете, о ком я… его ведь убили. Нужно бы попрощаться с офицером по-людски.

— Я уже дал распоряжение.

— А с его внучкой?.. Ведь никто так и не знает, где она, что с