Издательский проект Петра Первого. Илья Копиевский и новые русские книги - Юрий Петрович Зарецкий

знаний из разных наук: арифметика была необходима при проведении финансовых расчетов; геометрия – при измерении земельных наделов; физика – в градостроительстве и военном деле, а все они вместе – при решении многоразличных задач государственного управления. В XVII веке в подавляющем большинстве случаев эти знания содержались в рукописных сборниках смешанного содержания242.

Помимо этих сборников, русским книжникам конца XVII века были доступны и другие, включавшие разнообразные знания по истории, географии, медицине, военному делу, астрономии, астрологии. В большинстве случаев они содержались в переводах разнообразных польско-латинских и немецких сочинений243. По мнению А. И. Соболевского, из всех наук в Москве XVII столетия читатели чаще всего интересовались тремя (в порядке убывания): географией, историей и медициной. Но русским читателям были известны и переводные сочинения по коневодству и выездке, сельскому хозяйству, риторике. В допетровской Руси имели также хождение несколько иностранных словарей, перевод поваренной книги и одного-двух сочинения по охоте с собаками244. Однако того, что можно назвать научной классикой раннего Нового времени, среди русских переводов почти не было: по одному труду из геометрии, астрономии и зоологии. Правда, в XVII веке на русском языке появились труды знаменитых средневековых философов, содержавшие помимо прочих и научные знания: Альберта Великого, Раймонда Луллия и Иоанна Скота Эриугены245. Большинство переводов в это время делалось с латинского, польского, немецкого и голландского (в конце столетия) чаще всего свободно владевшими как минимум латинским и польским языками выходцами из Юго-Западной Руси, служившими в Посольском приказе.

К этим наблюдениям А. И. Соболевского нужно добавить, что большинству московитов XVII века были хорошо известны повсеместно использовавшиеся в образовательных целях азбуковники, включавшие элементарные сведения о разных науках. Кроме того, популярным видом сочинений по практической медицине в самых разных слоях российского общества в XVII веке были травники и лечебники246. Высшим должностным лицам государства, приказным людям и церковным иерархам в это время были также доступны полные редакции переводов космографий и атласов, включавшие обстоятельные знания по географии, астрономии и истории247. Что касается полной редакции знаменитой «Космографии» Меркатора, то ее читателями в петровское время были по большей части москвичи – «как близкие ко двору, так и отдаленные от него: думные люди Л. К. Нарышкин, А. С. и А. А. Матвеевы, кн. Щербатовы, боярин М. П. Головин, стольники Кологривовы, Татищев, дворянин И. Е. Власов, подьячие А. Чистой Иванов, Л. Львов, посадские люди Гр. Талицкий и И. Короткий, из духовенства – протопоп Андрей Постников, дьякон Федор»248. На Русском Севере (Соловки, Холмогоры, Архангельск) в основном имела хождение ее краткая редакция249. Кроме того, разного рода космографии и атласы находились в Посольском приказе и библиотеках Троице-Сергиева, Соловецкого и Новоиерусалимского монастырей, а иногда попадали даже и в провинциальные города250.

Здесь следует еще раз напомнить, что все эти сочинения, транслировавшие в Россию европейские научные знания, были рукописными. Это означало, что их переводы делались по специальным заказам и затем копировались переписчиками, причем число изготовленных ими копий в силу разных обстоятельств сильно различалось. Известно немало случаев, когда они были доступны лишь очень узкому кругу – царю, его семье и их ближайшему окружению. Что касается печатных изданий, доступных в России, то почти все они имели религиозное содержание (включая буквари, предназначавшиеся главным образом для обучения чтению богослужебных книг). Исключения здесь составляли два упоминавшиеся раньше издания Московского печатного двора, вышедшие при Алексее Михайловиче: быстро разошедшийся свод законов Русского царства и, напротив, оставшийся почти невостребованным перевод руководства по военному делу Иоганна Вальхаузена. Единственное доступное в Московии светское издание Юго-Западной Руси – также упоминавшийся знаменитый исторический обзор Иннокентия Гизеля, впервые напечатанный в 1674 году в типографии Киево-Печерской лавры и до начала XVIII века переиздававшийся там как минимум дважды. Таким образом, за всю историю русского книгопечатания, кроме книги Вальхаузена, читатели Московской Руси не видели ни одной научной книги, «тиснутой» в типографии. При Петре положение дел с репертуаром печатных книг изменилась радикально. За время его правления, по подсчетам В. В. Данилевского, книг научно-технического содержания было издано около шестисот251. И учебники Копиевского стояли в этом длинном ряду первыми.

Основные стратегии

Очевидно, что в этой ситуации переложение Копиевским на «российский диалект» европейских научных знаний было делом очень непростым. Ему приходилось не только искать русские эквиваленты иностранных ученых слов, принимать решения относительно лексико-грамматических и стилистических норм, но и самостоятельно истолковывать смыслы иноязычных терминов и понятий в процессе переноса их в иноязычную среду. Больше того, чтобы сочинения европейцев были не только поняты его читателями, но и приняты ими, ему нужно было активно вмешиваться в содержание исходных текстов: сокращать, включать добавления от себя и даже видоизменять их содержание. То есть, создавая русские учебные книги, Копиевский выступал не только – и даже не столько – как переводчик в современном смысле слова, сколько как толкователь, компилятор, редактор и автор, причем эти роли в его книгах часто невозможно разделить. И объясняется это не только переводческими традициями того времени. Главная задача Копиевского состояла в том, чтобы европейские знания соответствовали «горизонту ожиданий» российских читателей помимо научного еще и в общекультурном смысле. Или, если употребить используемое в этом исследовании в качестве рабочего инструмента понятие, их следовало «локализовать».

Расположение читателей

Как человек, выросший в мультикультурном и мультиконфессиональном Великом княжестве Литовском и имевший опыт жизни в Московии, Копиевский не мог не понимать, что составленные и изданные им книги могут быть встречены многими их читателями настороженно или даже враждебно. Тем более что, как значилось на титульных листах, они печатались не в Москве и даже не в Киеве, а в каком-то мало кому известном «Амстеродаме». По-видимому, еще лучше он понимал, что они должны были быть благосклонно приняты также и их главными заказчиками: Петром I и Федором Головиным.

В этой ситуации, чтобы добиться расположения и тех и других, он начинает свои книги с увещеваний о том, что они «правильны» по содержанию, то есть безупречны с вероисповедной точки зрения. Настойчивые повторения этих увещеваний обычно содержатся в их введениях, названия которых повторяют традиционные формулы предисловий богослужебных книг Московского печатного двора: «Читателю благочестивому и благоразумному в Господе радоватися, здравствовати и умудрятися», «Читателю благочестивому в Боге радоватися и здравствовати», «Читателю благочестивому и благоразумному в Господе радоватися, здравствовати же и умудрятися» и т. д.252

Одновременно Копиевский на разные лады повторяет, что обращается он именно к православному читателю.