Гармония преображения - ПАВЕЛ Григорьевич Деркульский

походить, чтобы стопы поверхность, как и вся ступня с уверенностью начали к такому неприкрытому хожденью привыкать. Хотя, таить здесь нечего, вся обувь в плане применения, гораздо более приятна, как и безопасна. Нет, это важно, очень важно, когда нога идёт босой стопой отталкиваясь от поверхности планеты. Довольно сложно описать, что приключилось, когда, пусть и совсем чуть-чуть, повредил ногу на подъемнике в одном из магазинов. При этом кровь, пусть и немного, на пол потекла. А вслед затем, потом, толковых объяснений этому в последствии не появилось никаких, зато стопа, словно сама собой, своими пальцами, да и своей поверхностью, вдруг начала к любому, ну, на что и как-либо наступишь по дороге, по ощущеньям словно насмерть чем приклеенная прилипать. Как результат, всё выглядело словно яркая, ещё одна, открытая, прямая демонстрация, насколько здесь серьёзно всё происходящее, когда идёшь куда-нибудь и именно босой. И это, между прочим, словно связывает с тем, где знаковым над всем сплошная Тьма. Ведь Тьма по знаковому смыслу суть материальное и плоть. О чём, в немалой степени и, кстати, именно поэтому весьма разумно было бы подумать всем таким, кто в жизненных вероучениях обычно движется дорогой Мухаммада. Что ж, Кааба черна, и то, что возлежит-хранится в Каабе черно, над каждым храмом и мечетью, минаретом, доминирует знак ночи, полумесяц, и обувь всем молящимся положено перед молитвою снимать. Как и, если возможность есть, то омывать лицо водой пред каждою молитвой. Что здесь кривить душой, таким молящимся уж точно оказалось лишь на пользу, а идти по жизни, и тем более дорогой веры, просто босиком. И все такие люди, как все возможные сторонники ученья Мухаммада, и всякие, и прочие, иные своей верой, телом своим, кожными покровами благого тела своего, без преувеличенья каждодневно, и вне всякого сомнения, от восхода до заката пребывают в мире, где над всем главенствует тот самый всем необходимый Свет Благой. И именно благодаря ярчайшему свеченью, распространившемуся всюду и над головами всех живущих, всё и при этом в самой истинно возможной полной мере, любое пребывающее где-либо вокруг, способно словно отразится и запечатлеться через кожную поверхность в базовой телесной сути человеческой. Да, если тело где-либо живущего именно наготой встречает окружающее, и, по возможности, способно, и в немалой степени благодаря свершаемому с постоянством омовенью, быть вовремя избавлено от появляющейся непрестанно грязи на покрове тела своего, тогда можем, с должной своевременностью, через поверхность кожи собственного тела, уж не иначе как насытиться тем, что очертил распространившийся повсюду Свет, по факту одарив себя способностью духовно слиться с этим, прорисованным сияньем Солнца миром, подобным радующим миром, что раскинулся вокруг. О, этот мир, насколько полно сможет отразится образом своим внутри обычнейшего облика людского, а те, кто смотрит, благодаря Сиянию внутреннему, одарены которым ну, хотя бы потому, что созданы Творцом по образу Божественному, в том числе и через оное Сияние, источаемое и всей полученною сущностью духовной через тело, способны отразить в том числе свой и телесный, и духовный образ, и на всём таком, чем всюду и по жизни, как-либо и без границ окружены. Таким образом и возникает исключительно своеобразное взаимное влияние живущего в телесной, склонной к переменам оболочке и мира окружающего, среди дарованных красот которого живущий от рождения до смерти, именно меняясь, и духовно, и телесно подобным удивительно-своеобразным личностным обличием живёт.

Вообще-то это всё звучит довольно любопытно. А ведь действительно, после того, как выставили прочь из Русского музея, и даже в ходе всякого происходящего, после того, как некие сотрудники музея не соответствующую столь обычной образности, личную субъектность от себя в дирекцию направили, нашлись особо озабоченные из охранников и вроде даже представители по ходу дела упомянутой дирекции, которые, и не без какой-то некой доли наслаждения, применили самое реальное насилие, вышвыривая прочь на улицу довольно странного пришедшего, у столь своеобразного изгнанника возникли и, по ходу протекания процесса, окончательно сформировались мысли мягко говоря своеобразные. Всех этих, озабоченных, обычно при подобных ситуациях именно таким образом случается, открыто, голосом предупредил, что с этих пор, теперь, и исключительно САМИМ в САМОЙ ПОЛНОЙ МЕРЕ за всё содеянное должного качества ответ и понесут, ведь сами эту, далеко не лучшую дорогу выбрали, сами пошли, и потому со стороны таких активнейших участников отныне и на этом поприще не может возникать ну ни малейших хоть каких-нибудь претензий, и от того теперь о том, как пострадавшей стороне, что, и, (такое тоже очень может статься), в самом скором времени случится с этими озабоченными, уж лучше вовсе ничего не знать. Это чтобы никаким возможным образом от хоть чего-либо подобного душою не обремениться. И ведь, действительно, о том, при всём подобном приключившемся-случившемся, теперь наверно лучше попросту забыть. Вообще забыть. То, что один из этих озабоченных, услышав о таком, похоже, несколько перепугался, было заметно. Другие, если по тем выражениям на лицах рассуждать, уверенностью полнились в своей полнейшей безнаказанности. Что ж, таким образом, похоже, получается, отныне всё это в полном объёме именно таких вина, кого задействовали при происходившем, и именно таких, кого использовали при случившемся, беда. Ведь здесь, если хоть в чём-либо подобном разбираться, всё удивительно, предельно примитивно. Да, после всех случившихся, и самых экзотических, различных, жутких испытаний, которые пришлось по ходу пережитого формирования того, что получилось в результате из духовной сущности, перенести, понадобилось много раз побывать в психиатрических лечебницах, фактически в таких местах, после всего, что пережил, отлёживался, выживал, а потому теперь, и с самым полным правом, могу, и называть себя, да и считать самым обычным безобидным сумасшедшим. Слова произнесённые, любые? Любой из окружающих, кто всё такое слышит, вполне законно может почитать такое сказанное бредом сумасшедшего и полностью не обращать внимание на то, чему становится свидетелем. Беда лишь, в сущности, в одном, есть здесь в наличии на первый взгляд предельно, крайне крошечный нюанс. Если такое сказанное, ну хоть чуть-чуть, хоть чуточку, но в чём-то соответствует тому, о чём по ходу дела говорю, то всем таким, кто оказался в столь нелепом положении, когда, за всё содеянное-вредоносное и злое, приключившееся где-либо по жизни, когда наступит срок, придётся понести ответ, таким, против кого такое обернётся, это уж точно, ну никто и никогда не позавидует. Что же касается таких, кто до того по ходу жизни деньги крал, или пытался в избиении участвовать (такое тоже приключалось, и неоднократно)? Действительно, что может с этими реально потом как-нибудь случиться-получиться? Что здесь сказать, обоснованный ответ на вопрос довольно