Куриный бульон для души. Когда сердце улыбается. Рассказы о целительной силе оптимизма - доктор Джефф Браун

медленно разожмите под этот же счет. Повторите еще несколько раз, а затем проделайте то же самое правой рукой. После этого добавляйте все новые мышцы, напрягая левое предплечье, потом бицепс. Так постепенно вы проработаете все тело, до кончиков пальцев.

Бессилие может стать угрозой здоровью и отобрать у вас право на радость и удовлетворение жизнью. Научитесь распознавать это чувство и контролировать его с помощью наград и техник расслабления. Это верный способ укротить зверя по имени «тревога».

Глава 8. Укротить зверя по имени «тревога»

Радость жизни

Я стояла на тротуаре, а вокруг кипела жизнь. Казалось, все слишком быстро идут, слишком быстро говорят; здания виделись огромными и страшными. Я была уверена, что прямо сейчас упаду в обморок. Я оперлась на стену и задышала – резко и часто. Сердце билось чуть ли не в горле. Мне хотелось одновременно и плакать, и кричать, и бежать прочь, но я словно приросла к месту.

Растерявшись от охватившего меня ужаса, я начала искать в сумке сотовый, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, но тут мир окончательно изменился – все виделось в расфокусе, а я сама как будто была не в своем теле. Что со мной такое? Я схожу с ума?

Некому было взять меня за руку и отвести домой. Я была одна в едва знакомом городе. Плача, я упала на землю. Люди обходили меня, а я лежала, свернулась калачиком, до смерти напуганная, и молилась, чтобы этот кошмар закончился.

Много лет я страдала от сильнейшего тревожного расстройства, а потом к нему добавилась и агорафобия. Переживая очередную паническую атаку, я бежала на свежий воздух – прочь от своих мыслей и чувств, подальше от давящих стен. Но однажды мне стало плохо, и я упала в обморок прямо на улице. Это была катастрофа. Мне с детства нравилось быть на улице, и теперь при мысли о том, что придется провести всю жизнь в четырех стенах, на меня накатывала настоящая безысходность.

Моя дочь была еще маленькой, когда у меня проявились первые признаки агорафобии, но вскоре мы обе оказались запертыми в клетке моей болезни. Испытанием становилась даже простая процедура отправки письма, хотя почтовый ящик находился не так уж далеко от дома. Схватив дочь за руку, я мчалась туда и обратно – всего пара минут, после которых мне требовался целый день, чтобы унять панику. Супермаркеты тоже были запретной зоной. Я пыталась пересилить себя, но меня приводило в ужас огромное пространство, и я спасалась бегством, бросив полупустую тележку. Я бежала в безопасное место – в машину или домой. Иногда я всерьез опасалась, что однажды неведомая сила оторвет меня от реальности и утащит в другой мир. Больше всего я боялась, что упаду на улице – одна – и не смогу добраться до безопасного места.

Я стала искать информацию о своем состоянии в интернете и быстро поняла, что не одна такая. Я узнала больше об агорафобии, ее симптомах и наиболее популярных способах терапии. Но к тому времени я настолько изолировалась от мира, что, несмотря на все свои познания, не понимала, как и кого просить о помощи. У меня была пара знакомых, но делясь с ними, я почему-то чувствовала себя еще более одинокой. Им было удобнее думать, что я просто боюсь открытых мест. На самом деле, все было совсем не так.

И вот в тот день, когда я лежала на тротуаре, какой-то мужчина бережно взял меня за руку и спас от самой себя. Потом мы с ним сидели в кафе, и, пока я сжимала в трясущихся пальцах чашку кофе, он рассказал мне о когнитивно-поведенческой терапии. В ходе разговора я поняла, что моя тревога вызвана моим же собственным иррациональным мышлением. И хотя я не была уверена, что смогу изменить «настройки» своего мозга, но все же была полна решимости попробовать. Я хотела снова жить как все и собиралась узнать, как это сделать.

Вы должны понять, что, несмотря на охватывающий вас во время панической атаки ужас, на самом деле ничего плохого с вами не происходит. Это основа когнитивно-поведенческой терапии и рациональная мысль, которую я держала в голове. Но сомнения все равно не исчезали. Я представляла, как однажды со мной случится что-нибудь плохое, – меня стошнит на улице, я упаду на витрину магазина или, упаси Господь, побегу по дороге, срывая с себя одежду и крича во все горло.

Мне предстояло перестать бояться собственного страха. Казалось, это невозможно. Но я устала засыпать и просыпаться в тревоге. Мне нужен был отдых, и только я сама могла его себе дать. Чтобы посмотреть страху в лицо, требовалась смелость, которой у меня раньше не было.

Изучать свои мысли поначалу было сложно. Я заставляла себя думать и ловить иррациональные и тревожные образы уже на подходе. Я закончила юридический и стала применять свои знания в работе с мышлением – буквально усаживала свои деструктивные мысли на скамью подсудимых. Я поняла, что мои ощущения – это результат заложенной в каждом из нас физиологической реакции «бей или беги». Я начала наблюдать за собой, отпустила прошлое, проанализировала симптомы своих расстройств и неожиданно обнаружила, что мой разум очистился.

Одновременно я стала сберегать хорошие воспоминания, и они постепенно вытеснили плохие. Я уезжала все дальше от дома в полном одиночестве, но уже не чувствовала такой тревоги, как раньше. Я хватала негативные мысли, выставляла их за дверь и продолжала жить дальше, признавая, что порой тревоги не избежать.

Сегодня меня почти не беспокоят навязчивые мысли, тревога и агорафобия. Я люблю проводить время с дочерью (она экстраверт), заниматься волонтерством, писать и преподавать. Каждый день я благодарю незнакомца, взявшего меня за руку и вернувшего мне радость жизни. Я люблю каждый свой прожитый день.

Ребекка Мэнселл

А что дальше?

Я лежу, растянувшись, по пояс в воде. Рядом неподвижно лежит мой муж. В правом виске громыхает, и я обхватываю голову, словно оживляя картину Эдварда Мунка «Крик». Но я не кричу, а едва выговариваю:

– Все нормально?

– Дай отдышаться. Сердце колотится.

Не знаю сколько, но мы отдыхаем.

Только что мы с мужем попали в бурное течение примерно в девяти метрах от берега Изумрудного острова в Северной Каролине. Мы боролись как могли и пытались плыть. В конце концов я наглоталась воды и сдалась. Муж тащил меня за край костюма до тех пор,