Виктор Васнецов - Екатерина Александровна Скоробогачева

Через живописную структуру картины – решение центрального персонажа, трактовку деталей, сумрачно-насыщенные колористические сочетания драматического звучания – Виктор Михайлович четко раскрывает и свой взгляд на идею произведения: должно выбрать именно прямую дорогу, несмотря на риск, сложность, непредсказуемость этого выбора, несмотря на неизбежность приложения волевых усилий, необходимость духовных преодолений. Вспоминаются понятия, употребляемые отцами православной церкви – «умное делание»[236], «исихазм»[237], приверженцем которого был среди прочих великий художник и мыслитель Феофан Грек. Виктор Васнецов, как воцерковленный человек, сын священника, изучавший богословие и в семинарии, и в духовном училище, в течение всей жизни высоко поднимал для себя самого «нравственную планку» и потому очевидно, насколько такие вопросы были для него важны, постоянно сопутствовали его внутренней жизни, были неотрывны от размышлений художника, от замыслов его произведений. При этом сложнейшие религиозно-философские идеи переплетались с мудростью народных сказок, со звучанием и классического, и фольклорного искусства.

Переезд Виктора Михайловича с семьей в Абрамцево на лето 1882 года состоялся. Именно в подмосковном имении Мамонтовых он работал наиболее плодотворно, легко, здесь рождались замыслы новых произведений, а уже поставленные задачи обретали удачные художественные решения. Именно здесь им была написана ныне знаменитая «Аленушка», которая словно привиделась Васнецову на берегу верхнего абрамцевского пруда, хотя и в измененном виде, но сохранившегося до наших дней. Однако трогательный образ грустной крестьянской девушки, полусказочной-полуреальной было трудно по достоинству сразу же оценить современникам Виктора Михайловича. Об этом, в частности, свидетельствует его письмо Павлу Третьякову:

«Абрамцево, 1 июня 1882 г.

Уважаемый Павел Михайлович,

моя “Аленушка”[238] до сих пор не продана, что сильно влияет на мои денежные дела. Мне очень бы хотелось знать: как она Вам кажется в теперешнем ее виде на выставке.

До сих пор я, конечно, не имею повода думать, чтобы она Вам нравилась настолько, чтобы Вы решились приобрести ее для галереи: но знать Ваше мнение на этот счет для меня желательно очень…

Если бы затруднение оказалось не в самой картине, а в цене, то я, конечно, сделал бы значительную уступку (на Передв[ижной] выставке цена назначена была 2000), цену же необидную предоставил бы назначить Вам, т. к. сам решительно не знаю, сколько следует назначить.

Если же картина совершенно не отвечает Вашим требованиям, то разумеется, ни о каком с моей стороны предложении не может быть и речи. Мне, при теперешних моих затруднительных денежных обстоятельствах, хочется быть в определенном положении к Вам, как единственному нашему серьезному приобретателю картин.

Если Ваше мнение благоприятно для меня, то я бы очень просил Вас известить меня поскорее; если же нет, – то Ваше молчание будет мне ответом.

Остаюсь навсегда искренне Вас уважающим —

В. Васнецов»[239].

В Абрамцеве талант Виктора Васнецова раскрывался в самых разных сферах творчества – в станковой масляной, монументальной живописи, иконописи, декоративно-прикладных, театрально-декорационных произведениях. Он вновь обращался к храмовому искусству, как некогда в Вятке, а также пробовал свои силы в сфере архитектуры – разрабатывал вместе с Василием Поленовым проект храма Спаса Нерукотворного, а также полушутя-полусерьезно, в основном для детских забав, подготовил рисунок «Избушки на курьих ножках», которая была построена на границе усадебного парка и леса, сохранилась до наших дней, и в ее образе и ныне словно звучит чуть ироничная мудрость художника-сказочника, знающего, тонко чувствующего, беззаветно преданного духовно-художественной красоте Древней Руси и народного творчества.

Исключительный дар Виктора Васнецова – умение достигнуть убедительного сплава реальности, вымысла, стародавних традиций – проявился и в картине «Избушка на курьих ножках», напоминающей о ее архитектурном сооружении на абрамцевских землях, а также о северных деревнях и охотничьих лабазах, которые и сейчас можно видеть в лесах далекого края. В Абрамцеве вслед за Виктором Васнецовым к старине Руси через архитектурный мотив обращались в этюдах Аполлинарий Васнецов («Яшкин дом». 1880–1886, «Избушка на курьих ножках». 1883), Илья Остроухов («Церковь в Абрамцеве», «Внутренний вид абрамцевской церкви». 1883), Василий Поленов («Верхний пруд в Абрамцеве». 1882). Отражение образов зодчества в значительной степени влияло на строй живописных произведений, придавало им иной оттенок идейно-смыслового звучания – по-новому свидетельствовало об интерпретации традиций старины.

Велико то влияние, которое Виктор Васнецов оказывал на художников абрамцевского круга, особенно его младших современников: Михаила Нестерова, Михаила Врубеля, Елену Поленову. Особо значимую роль во многих сферах деятельности кружка сыграла Елена Дмитриевна Поленова. Считая своим главным учителем Павла Чистякова, обучавшего ее рисунку и живописи, Елена Поленова также отмечала значительное влияние на ее творческие интересы произведений Виктора Васнецова, замечая, что: «…у Васнецова я не училась в прямом смысле слова, т. е. уроков у него не брала, но как-то набиралась около него понимания русского народного духа»[240]. Действительно, связь с васнецовскими образами заметна даже в иллюстрациях Елены Поленовой. В них нет прямого подражания стилистике художника, однако присутствует подобное поэтическое понимание духовной составляющей сказочных сюжетов.

Желая по-настоящему понять «русский народный дух», Елена Дмитриевна обнаружила неподдельный интерес ко многим разнообразным проявлениям фольклора. Как писал о художнице Александр Бенуа, «долгое время старалась она усвоить себе чисто русское, держащееся еще в народе понимание красоты, но когда она почувствовала, что достаточно прониклась им, то отложила и эту последнюю указку и совершенно отдалась свободному творчеству»[241]. В Абрамцеве художница руководила столярной мастерской, создав для нее с 1885 по 1894 год более ста проектов предметов мебели, формы которой были вдохновлены древнерусским искусством и его интерпретацией Виктором Васнецовым, а также большое количество эскизов для росписи посуды, вышивок, обоев и т. д. Абрамцевские мастерские были также местом бесплатного обучения крестьянских детей, что особо способствовало сохранению ремесел.

С увлечением знатока Елена Поленова, подобно Виктору Васнецову, собирала коллекцию предметов народного творчества, в которую входили расписная деревянная посуда и игрушки, а также узорчатые вышитые ткани. Ее путешествия по деревням Ярославской, Владимирской и Ростовской губерний, в которых художницу часто сопровождала близкая подруга, Елизавета Григорьевна Мамонтова, походили на настоящие научные экспедиции. Елена Поленова внимательно изучала и подробно зарисовывала предметы быта, орнаменты, покрывавшие резные стены деревянных храмов и изб, костюмы местных жителей, записывала со слов крестьян народные песни и сказки. Так рассказывала об этом сама художница: «Веду рядом работу по живописи и те этюды по народной литературе, о которых говорила тебе. Недавно стала ходить в деревню с этой целью. Сначала заставила болтать ребят, а теперь попала на старика, который упросил меня написать его портрет. Я согласилась. Во время сеанса он сидит, как манекен, так старается, а во время отдыха я заставляю его сказывать сказки, а сама записываю. Это очень увлекательно»[242].

Отношение к