Братья Нобели - Федор Юрьевич Константинов

имеет смысла, ибо в финансовом отношении он только загубил бы такое хорошее дело. Положение Альфреда, говоря начистоту, очень трудное, однако маме тем более не позавидуешь, ибо она из чувства справедливости берется защищать Альфреда, и потому ей приходится выносить от отца всяческие обиды».

Тем не менее, благодаря усилиям Роберта, все кончилось относительно хорошо: Вильхельм Смитт стал председателем правления, Веннерстрём – исполнительным директором, Эммануил Нобель – его заместителем, а Альфред – рядовым членом правления.

Первой трудностью, с которой столкнулось «Нитроглицериновое акционерное общество», был вопрос о том, где производить нитроглицерин после того, как полиция Стокгольма запретила его производство в черте города. В поисках выхода Смитт в самом начале 1866 года приобрел для строительства нового завода окруженный высокими скалами участок на озере Меларен и убедил окрестных жителей подписать бумагу, что они не возражают против производства на этом участке нитроглицерина.

Тогда же прошли испытания взрывчатки с капсулой Нобеля в туннеле в Тюскбагарбергене, вызвавшие совершенный восторг прессы. «Можно было наблюдать, как огромная каменная масса распалась на большие куски и осыпалась. Понадобилось бы значительное количество пороха, чтобы добиться такого же действия», – с восторгом писали газеты.

Перед самым Новым годом Эммануил и Альфред вроде бы снова помирились. «Старик и вправду добродушен и делает все, чтобы исправить старое. Сейчас я не вижу никаких причин для новых столкновений в будущем», – писал в те дни Альфред Роберту.

Одновременно у него снова начались проблемы со здоровьем: вдруг появилась опухоль на глазу, и в письме, написанном брату по-русски, для пущей конспирации, Альфред сообщает, что врачи считают опухоль проявлением «старой Венеры» и говорят о «необходимости познакомиться с Меркурием». Для тех, кто незнаком с алхимической символикой, поясним: речь идет об обострении сифилиса, в связи с чем врачи рекомендовали Альфреду препараты, содержащие ртуть.

А тут еще как раз в эти самые дни старика Эммануила разбил инсульт!

* * *

О том, что отца хватил удар, Альфред сообщил братьям лишь спустя две недели. Видимо, все это время он надеялся, что инсульт окажется легким и Эммануил встанет на ноги. Увы, этого не произошло. Со временем к нему вернулась ясность мысли, но он не мог даже пошевелиться без посторонней помощи, и вдобавок вскоре у него началась диарея, а затем и внутреннее кровотечение. Андриетта уже приготовилась к худшему, и в дом был вызван адвокат, чтобы заверить составленное супругами общее завещание.

За больным требовался круглосуточный уход, и расходы на сиделку, врачей и лекарства легли на семью новым бременем – вдобавок к требованиям о выплате компенсации. Эммануил написал прошение о пенсии как российскому, так и шведскому правительству, но на оба письма получил холодные отказы. Вдобавок производство нитроглицерина, которое пока решили осуществлять в восточной части озера Меларен, заморозилось в буквальном смысле слова: январские морозы превратили азотную и серную кислоту в лед, а глицерин от резкого снижения температуры стал похож на густой кисель. Надо было как можно скорее построить завод на купленном участке, и по этому вопросу начались трения между акционерами. У Людвига и Роберта дела шли из рук вон плохо, и они ничем не могли помочь отцу.

Альфред был в отчаянии. Единственным светлым пятном в январе 1865 года стало получение Веннерстрёмом патента на его изобретение в Норвегии. На этот раз Альфред решил не играть в акции, а предпочел просто продать право на пользование патентом за 10 тысяч риксдалеров наличными. Эти деньги помогли выплатить часть долгов Эммануила, закрыть какие-то дыры в семейном бюджете, а когда от них осталось меньше половины, Альфред решил начать турне по Швеции с демонстрацией эффективности своего изобретения в поисках новых заказчиков.

Во время этой поездки он познакомился с братьями Вильгельмом и Теодором Винклерами, владельцами одной из каменоломен в Швеции и фирмы по продаже стройматериалов в Гамбурге. Именно там, в Гамбурге, одной из торговых столиц Европы, Винклеры порекомендовали Альфреду попробовать заинтересовать своим изобретением местных торговцев, промышленников и строителей, пообещав при этом оказать всяческое содействие.

В начале марта 1865 года Альфред Нобель направился на поезде через всю Швецию в Копенгаген, а там еще четыре дня прождал корабль, направлявшийся в Гамбург. Здесь он узнал, что испытания его взрывчатки в Тюскбагарбергене, на которых присутствовал принц Оскар, прошли чрезвычайно удачно – взрыв в одночасье снес целый холм.

В Гамбурге Альфред, которому братья Винклер предоставили рабочий стол в офисе своей фирмы, в течение короткого времени разослал заявки на патенты в Австрию, Бельгию, Испанию, Францию, Англию, США и, конечно, на торговую лицензию для иностранцев в самом Гамбурге.

Эта лицензия, полученная в апреле, позволяла Нобелю начать переговоры с немецкими промышленниками. Вскоре он продемонстрировал им возможности своей взрывчатки на одном из медных рудников Саксонии. По результатам испытаний Альфред написал Смитту, что «господа немцы поразевали рты от изумления. Если поначалу они были тверды, как оловянные солдатики, то потом растаяли, как воск». Затем последовали испытания возле кирпичного завода в Гамбурге, и на этот раз на них обратила внимание пресса. Газеты писали о том, что за «безопасной смесью Нобеля» большое будущее. Впрочем, к ожидаемому валу заказов это не привело, а деньги, оставленные им с норвежского патента, стремительно заканчивались. Платить за отель становилось все тяжелее, и Альфред вынужден был переехать в дешевую комнату, которую сдавал владелец фабрики по изготовлению пианино.

Ситуация становилась критической: для того, чтобы выполнить уже полученные заказы и пойти дальше, ему нужно было срочно наладить производство, а денег на подходящее для фабрики помещение не хватало – даже после того, как он решил вложить в это предприятие все свои акции шведской «Нитроглицериновой компании». И тут снова на помощь пришли братья Винклер – они предложили Альфреду взять под фабрику один из принадлежащих им деревянных складов в местечке Крюммель и даже согласились предоставить ему в помощь несколько своих рабочих. Правда, при этом ему пришлось гарантировать выплату 300 тысяч риксдалеров, если с его временным заводом что-нибудь случится.

Прошло совсем немного времени, и производство было налажено, завод вышел на производство 100 килограммов взрывчатой смеси в день. Однако вопреки ожиданиям продажи расти отказывались, и на фабрике образовался солидный неликвид.

Тут судьба нанесла Альфреду новый удар. Шведский инженер Август Эмануэль Рюдберг подал заявку на патент якобы нового способа взрывания нитроглицерина, заключавшегося в том, что через пробуравленное отверстие закладывать пороховой заряд в нитроглицериновую смесь. Таким образом, вся новизна заключалась в том, чтобы вместо капсулы Нобеля использовать заряд. Это было, безусловно, не новое изобретение, а всего лишь, говоря языком нашего времени, рационализаторское предложение. Альфред поначалу отнесся к этому именно так – как к нестандартной идее, вызывающей уважение. Суть его патента заключалась в том, что для взрыва нитроглицерина