Моя бесстрашная героиня - Владимир Абрамович Цесис

На пользу людям

Подавляющее число онкологов считают своим моральным долгом вселять надежду в пациентов. Есть много способов поднять дух пациенту, и один из них – включить его в одну из многочисленных программ научных исследований, проводимых в основном в университетских больницах. Другой способ поднять дух человека, переживающего за свое здоровье, – это напомнить ему лишний раз то, что медицина постоянно совершает прогресс в изобретении новых эффективных методов лечения. Как правило, эти аргументы помогают сохранять силу духа тем, кто борется за жизнь.

Плохие новости, хорошие новости

Обычно пациентов, включенных в программу научных исследований, вдохновляет то, что их страдания не напрасны и их опыт может помочь другим людям. Выход на новую ступень отношения к своему заболеванию помогает пациентам со злокачественными заболеваниями обрести необходимый оптимизм. Программой научных исследований, куда включили Марину, руководила специально обученная медсестра. Пациенты, участвовавшие в программе, пользовались различными привилегиями, им назначали прием и тесты в удобное для них время, они могли лично общаться с руководившей проектом медсестрой, а иногда они получали финансовое вознаграждение. Они также первыми получали экспериментальные лекарства, которые до этого опробовали только на ограниченном контингенте пациентов. Марина соответствовала всем требованиям для участия в эксперименте, и ее взяли в программу исследований эффективности комбинации двух химиотерапевтических препаратов: Xeloda, принимаемого орально, и Ramucirumab, который вводят внутривенно. Эти препараты нужно было принимать каждую вторую неделю. Помимо обычных побочных эффектов на такую химиотерапию, таких как утомляемость и потеря аппетита, Марина также чувствовала боль в ступнях и кистях. К счастью, медицина располагала различными средствами, помогающими справляться с нежелательными симптомами.

Как это ни странно, несмотря на то, что у Марины были сплошные метастазы во всех длинных костях, функция ее костного мозга почти никогда не была затронута. Благодаря этому у нее в периферийной крови почти всегда был нормальный уровень белых, красных кровяных клеток и тромбоцитов. Поэтому Марине почти никогда не требовалось дополнительное лечение для формирования крови, что помогало ей не прерывать лечение.

Из-за приема препарата Xeloda Марина стала терять волосы, но, к счастью, это не привело к полному облысению. Когда пациент проходит химиотерапию, это совершенно не значит, что он все время страдает от побочных эффектов. Большую часть времени, особенно в те дни, когда во время курса химиотерапии проходит 3–4 дня после приема очередного лечения, пациент часто может вернуться к обычной жизни. За время той недели, пока Марина не принимала лекарства, ее энергия быстро восстанавливалась, и она могла легко вернуться к обычной жизнедеятельности.

В целом комбинация Xeloda и Ramucirumab была эффективной. Через 2 или 3 недели Марина перестала кашлять и уже не принимала препарат, подавляющий кашель. Очередной тест МРТ и сканирование костей показали, что размер метастазов в легких стабилизировался и даже – о радость! – в значительной степени уменьшился.

С тех пор как Марине диагностировали рак, она делала все возможное, чтобы контролировать связанные с климаксом приливы, которые продолжали отравлять ей жизнь. В непрестанном поиске возможного решения проблемы она время от времени снова и снова пыталась принимать новые психотропные средства, которые прописывали ей врачи. Эти лекарства, не очень-то уменьшая интенсивность приливов, значительно влияли на настроение и аппетит. Чтобы уменьшить изнурительные симптомы приливов, Марине не оставалось ничего другого, как прибегнуть к таким традиционным приемам, как пить воду со льдом, снимать верхнюю одежду, пользоваться веером или вентилятором, а в теплое время года искать места похолоднее. Одним из таких мест было наше крыльцо, где она терпеливо сидела, пока ей не становилось лучше.

Люди с нормальной психикой не концентрируются на болезни все время, и когда Марина заканчивала очередной курс лечения, мы делали все возможное, чтобы не страдать, а получать удовольствие от жизни. Мы перестали путешествовать далеко, потому что дважды после перелета – связано это было или нет с этим, мы не знали точно – Марина заболевала воспалением легких, и оба раза ей приходилось ложиться в больницу, но мы продолжали приглашать к себе гостей и ходили в гости к друзьям и родственникам. Мы ходили в кино, в театр, в оперу и, когда это было только возможно, проводили время с детьми.

Имитация детской речи

Когда Марина была подростком, она много лет ходила в школьный кукольный театр и исполняла там главные роли. Главным показателем того, что у нее было хорошее настроение, была ее «детская речь». Много лет назад, еще в России, в 1964 году мы с Мариной вслух читали «Винни-Пуха». Эта книга была гениально – другого слова не найти – переведена на русский язык поэтом Борисом Заходером. Мы вдвоем обожали ее, и с тех пор, как прочитали, не сговариваясь и сами того не замечая, стали копировать ее героев, когда у нас было хорошее настроение. Марина была Пятачком, а я Винни-Пухом. Нашим друзьям это настолько нравилось, что нас так и называли – Пятачок и Винни-Пух. Такая манера говорить стала надежным показателем настроения Марины. Если она говорила «по-детски», значит, она была счастлива, радостна и все было прекрасно.

Внуки

Марина не пропускала ни единой возможности побыть с внуками и даже во время прохождения химиотерапии, когда она была с ними, она, как мифическая птица Феникс, словно по волшебству превращалась в самого счастливого человека в мире. Для нее присматривать за ними было не работой, а источником огромной радости и удовольствия. Как и можно было ожидать, ее любовь была взаимной.

Жить в настоящем

Каждый новый курс химиотерапии Марины возрождал наши надежды на то, что новое лекарство «перехитрит» коварный рак и вылечит ее. Мне, в отличие от Марины, было намного сложнее придерживаться принципа «живи сегодняшним днем». Тем не менее, если какая-то часть меня и жила в реальности, то другая, иррациональная, пребывала в постоянном ожидании чуда. Меня никогда не покидала надежда. Альтернативы этому просто не существовало. Постоянно пребывать в мрачности в ожидании Судного дня было не в моей натуре. Так как для меня Марина была, так сказать, «чудом во плоти», мое живое иррациональное воображение заставляло меня чаять, что она станет счастливым исключением из жестких правил и законов природы. Всякий раз, когда очередной курс лечения заканчивался и новый агент, используемый на этот раз, показывал многообещающие результаты, я напрочь забывал все намеки Марины на то, что онколог не