Ренессанс XII века - Чарльз Хаскинс

в истории культуры, чем в широкой перспективе европейской поэзии. Итальянский Ренессанс отличался активным восприятием античного духа, равно как и своей искусностью и совершенством, но к тому времени латинское стихосложение было вовлечено в безнадежное соперничество с поэзией на народных языках и обширный поток поэзии хлынул в новые русла. Уже в XIV веке Петрарку помнят за его сонеты на итальянском, а не за его латинскую поэму «Африка», на которой, как он ожидал, должна была покоиться его непреходящая слава. По времени и по характеру латинская поэзия XII века находится между этими периодами. Она была гораздо более богатой и разнообразной, чем поэзия Каролингской эпохи, и еще не была вытеснена поэзией на народных языках. Хотя народная поэзия стремительно развивается в эту эпоху, она все еще сохраняет связи с поэзией латинской. Они во многом идут параллельно и оказывают друг на друга постоянное взаимовлияние – как тематически, так и стилистически. Латынь по-прежнему является естественным средством выражения для большинства поэтов. Латинская поэзия была обращена к широкому кругу читателей и во всей полноте отражала дух времени. Ей было свойственно не только повсеместное и зачастую удачное подражание античным образцам, но и множество новых видов стихосложения, изобилие новых метрических форм, особенно в свободной лирике вагантов и новой религиозной драме, которые скорее были обязаны новым обстоятельствам эпохи, чем античной традиции. Таким образом, латинская поэзия XII столетия представляла собой гораздо больше, чем просто возрождение античных форм и сюжетов, – это было всеобъемлющее выражение энергичной и многогранной жизни эпохи, эпохи романов и религии. Однако уже само это разнообразие является свидетельством грядущего заката латыни: многочисленные народные языки становятся более естественными средствами распространения литературы, и XII век – последняя великая эпоха международной поэзии.

Первое впечатление, которое производит это собрание латинской поэзии, – ее ошеломляющее изобилие. До сих пор не было предпринято попытки собрать корпус всех текстов, но даже если бы их довелось свести, он был бы существенно больше четырех томов «Каролингских поэтов». Здесь представлены все жанры: эпос, история и сказания; библейские истории и античные мифы; посвящения, эпитафии и стихи «по случаю», гимны, секвенции, тропы и другие литургические произведения; дидактические, нравоучительные и созерцательные поэмы; лирика духовная и светская; разного рода пародии; застольные песни и песни о любви, диалоги и прения, полезные мнемонические стихи и поговорки; письменные упражнения и тексты учителей, ученические сочинения и множество других произведений. Есть длинные поэмы в несколько тысяч строк и короткие, состоящие из одного или двух двустиший. Есть поэзия, смешанная с прозой, и даже макаронические стихи, где латынь сочетается с народными языками.

Весь этот материал не поддается классификации. Мы можем использовать традиционные термины «эпический», «лирический» и «драматический», но они столь широки и многозначны, что едва ли будут нам полезны. География также подводит нас, поскольку во всей Западной Европе преобладал один и тот же язык и бо́льшая часть поэзии имела общеевропейское распространение. Хотя в этот период Северная Франция была наиболее плодотворным литературным центром, на удивление мы не находим здесь следов местных и провинциальных особенностей. Эту поэзию нельзя разделить по географическому принципу, лишь за тем исключением, когда речь идет об отдельных личностях или местах. Хронология в качестве ориентира здесь тоже бесполезна, несмотря на то, что конец XI – начало XII века в большей степени были ограничены старым типом религиозной и иной литературы. При этом на протяжении всего XII века возникает огромное разнообразие лирической, эпической и народной поэзии, развитие которой достигает своей кульминационной точки около 1200 года.

Отсутствуют и принципиальные различия в метрике, хотя и здесь хронология заявляет о себе в связи с популярностью и растущим на протяжении всего столетия разнообразием новых форм. Как говорили учебники по риторике, «поэтическое искусство бывает либо метрическим, либо ритмическим», однако не привязывая к какому-то из двух типов определенную тематику. Классические гекзаметр и пентаметр были все так же распространены, а некоторые поэты, вроде Альфана Салернского, обращались к более сложным и замысловатым формам. Так, Алан Лилльский умел воспроизводить сапфическую строфу; и он, и другие авторы чередовали прозу и поэзию, как это было у Марциана Капеллы и в «Утешении философией» Боэция. Разумеется, те, кто наиболее проникся духом античности, старались подражать античным поэтическим формам, опираясь на предшествующую эпическую традицию. Те же, чьи сюжеты скорее тяготели к народным, предпочитали новые формы стихосложения. Однако никаких четких правил не существовало. Одни авторы обращались к классическим темам в элегическом дистихе, а другие – в более вольных стихах вагантов. Последние, как мы увидим позже, использовали великое множество стихотворных форм в своих новых и шутливых сочинениях. Религиозная поэзия к X веку отказалась от античного метра, и две его разновидности – ритмический стих и прозаическая секвенция – практически слились в рифмованном стихе, который достиг своего расцвета в XII веке. Новые формы, большинство из них, были необходимы христианской поэзии, поскольку, как заметил мистер Генри Осборн Тейлор[112], христианское чувство трепещет иначе, чем любой порыв духа в классическом метре. Новый трепет, новое содрогание, безмолвный ужас и абсолютная любовь проявляются в силлабической поэзии:

Desidero te millies,

Mi Jesu; quando venies?

Me laetum quando facies,

Ut vultu tuo saties?

Quo dolore

Quo moerore

Deprimuntur miseri,

Qui abyssis

Pro commissis

Submergentur inferi.

Ricordare, Jesu pie

Quod sum causa tuae viae:

Ne me perdas illa die.

…

Lacrymosa dies illa

Qua resurget ex favilla,

Judicandus homo reus;

Huic ergo parce, Deus!

Pie Jesu, Domine,

Dona eos requie!

О, как Тебя мне не хватает,

Иисусе мой, когда же Ты придешь?

Когда меня возвеселишь

И лик мне явишь Твой?

Туда, где боль,

Туда, где скорбь,

Погрузятся несчастные,

В преисподнюю

За прегрешения

К усопшим присоединитесь.

Вспомни, Иисусе милосердный,

Что было причиной Твоего пути,

Не потеряй меня в тот день.

…

Полон слез тот день,

Когда восстанет из праха,

Чтобы быть осужденным, человек.

Так пощади его, Боже!

Милостивый Господи Иисусе,

Даруй им покой. Аминь!

Попытайтесь прочувствовать эмоции этих стихов и затем обратиться к любому произведению классической поэзии, отрывку из Гомера или Вергилия, элегическому двустишию или строфе из Сапфо, Пиндара