Волчья балка - Виктор Иванович Мережко

Чокнулись, выпили.

— Давай про этого… про Щура. Что за образина такая?

— Говорил же. Спортсмен. Занимался рэкетом, чуть не подпал под статью… Теперь в городе, в команде Глушко, про которого нам сказал попутный водила.

— Хотелось бы поподробнее про этого Глушко.

— Завтра буду в управлении, пробью.

— Как пробьешь? Кто ты теперь для них? Попрут, только пятки будут лопаться.

— Значит, попробую как-нибудь по-другому.

— Ага, ты по-другому, а я, по-твоему, буду куковать в этих стенах и ждать, когда ты о чем-то мне доложишь?.. Это моя внучка, понимаешь? Внучка! Единственный человек, ради кого я живу на этом поганом свете.

— Понимаю.

— А раз понимаешь, слушай меня. Ты своей дорогой, я своей. Посмотрим, кто шустрее.

Выпили еще по рюмке, капитан снял со спинки стула милицейскую куртку, вынул из нее клочок бумаги, протянул Лыкову.

— Это записка, что принес чабан. Пусть будет у тебя. Потом передашь следакам.

— А зачем она понадобилась майору?

— Вот это тот самый вопрос, который тоже застрял у меня в башке. Да, и не забудь про анонимный звонок, который я получил от Наташи. Помнишь? Может, кто вычислит, откуда пришел сигнал, — капитан помолчал, с усмешкой взглянул на Игоря. — Нравишься ты мне. Настоящий… Мне бы такого зятька.

— Не получится, — мотнул головой тот. — У Наташи другой кандидат в голове.

— Знаю. И в голове, и в сердце. Вот это меня как раз бесит. Втюхалась дура, не видит, что гнилой субъект. По всем статьям гнилой, — помолчал, снова посмотрел на младшего лейтенанта. — А может, попробуешь?.. Поухаживать, цветочки там, в кино пригласить, даже в ресторанчик можно. Недорогой… Рискни, Угорёк. Девка у меня золотая.

— Согласен.

— Ей-богу, не прогадаешь. Всю жизнь благодарить будешь.

— Да нет, Семен Степанович, вряд ли. Пробовал, причем и не раз. Глушняк полный! Только про Гришу и поет. Как приворожил, козлина!

— Хорошо сказал — козлина. Конченая козлина.

Совсем уже к ночи майор Полежаев Аркадий Борисович, одетый в скромный, неприметный цивильный костюмчик, вышел из рейсового автобуса на остановке в зеленом пригороде, огляделся. Короткой трусцой проследовал до следующего перекрестка, завернул за угол, увидел здесь припаркованный недорогой корейский «Дэу».

Из автомобиля высунулся человек, коротко махнул. Майор огляделся, быстренько нырнул в салон, и машина юрко понеслась по узким, обнесенным высоченными заборами улочкам.

Аверьян с традиционными объятьями встретил гостя на пороге гостевого домика, отстранил от себя, рассмеялся.

— Чего такой белый, майор?.. От кого-то убегал?

— Бог миловал, — не к месту перекрестился Полежаев. — Но заяц по сердечку потоптался. До сих пор колотится.

— Никого не бойся, Аркадий Борисович. Кому мы нужны — маленькие неприметные людишки? Твари дрожащие, как говорил один умный человек. Помнишь, кто говорил?

— Наверно, писатель. Или ученый.

— Или композитор, — с издевкой расхохотался Хозяин.

Вошли в дом, миновали несколько комнат, оказались в гостиной. Навстречу поднялся Ахмет, вежливо поклонился, протянул руку гостю.

— Ахмет.

— По-моему, вы знакомы? — спросил Аверьян.

— Да, виделись однажды, — согласился майор, бросив на тучного и вальяжного кавказца короткий взгляд.

Из-за тяжелых бархатных штор выпорхнула Малика, стройная, юная, изящная, в легком восточном платье, поклонилась гостям.

— Здравствуйте… Брат, чем я могу помочь?

— Тем, что живешь на этом свете, Малика, — с нежностью ответил тот.

Девушка удалилась, майор восторженно посмотрел ей вслед.

— Красавица.

— Моя младшая сестра, — покосился на него Аверьян. — Нравится?

— Как может такое не нравиться?.. Персик. Кушал бы с утра до утра.

— Глаза выколю, язык вырву, рот зашью, если еще раз подумаешь про «персик».

— Грубо, Аверьян.

— Зато правильно.

— Извини.

Хозяин взял бутылку коньяка, наполнил каждому по рюмке.

— Какие новости, майор?

— Разные. Какая жизнь, такие и новости.

Аверьян пристально посмотрел на гостя, неожиданно спросил:

— Как думаешь, майор, как сейчас себя чувствует господин Бежецкий?

— Шутишь, Аверьян? Мне почем знать? — удивился тот. — Я кто ему?

— Мент. А мент всегда должен иметь в голове мысли. Или подозрения.

— Мыслей никаких, подозрений вовсе, — ушел от ответа Аркадий Борисович.

— А что шуршат в ментовских коридорах?

— Пока все притихли. Ждут, в какой стороне рванет… Думаешь, товар был Бежецкого?

— Что думаю, потом скажу. Пока тебя спрашиваю. По-твоему, где рванет и какие первые шаги он предпримет?

— Если рванет у него, первым делом кинется к тестю.

— Губернатор может догадываться, чей товар тормознули гайцы?

— Да ты чего, дружище. Разводишь меня, что ли?.. Это ж губернатор! Уважаемый человек. Какая здесь может быть наркота?! Побойся бога! Столько лет при власти и ни разу не запалился!

— Вот тут и может запалиться.

— Не уверен.

— А как у Артемия с сыном? — вступил в беседу Ахмет, сидевший с кальяном.

— С сыном? С Костей? — переспросил майор. — Хрень полная. Прошлой ночью отец выволакивал его из ночного клуба.

— Из «Веселых ребят»?

— А откуда ж еще? Известное место. Если б не отец, парня загребли бы определенно в обезьянник.

— Артемий лично приехал?

— Лично. Видать, кто-то донес.

— Не позавидуешь человеку, — Аверьян сделал еще глоточек коньяка. — Тут товар перехватили, там сын гибнет. Крыша может поехать, — он взял кусочек вяленого мяса, с удовольствием пожевал. — А Георгий Иванович… ну, подельник Бежецкого… он тоже серьезно сидит на дури?

— Такого не слыхал.

— На кокаине, говорят. Все время под кайфом.

— Не могу сказать.