Издательский проект Петра Первого. Илья Копиевский и новые русские книги - Юрий Петрович Зарецкий

Из документов Посольского приказа следует еще, что в России Копиевский женился снова (похоже, что дважды). И, по предположению Т. А. Быковой, здесь у него родилось по крайней мере два ребенка461. Такое заключение она делает на основании прошения от января 1715 года его вдовы о выдаче ей причитающегося мужу жалованья за предыдущий год. В нем она просит «дать чем бог по сердцу положит в приказ, что б мне рабе вашей после мужа моего з детми своими сиротами во всеконечной скудости не быть и меж двор не скитатца»462. Однако, как звали русскую жену Копиевского и идет ли речь в документах Посольского приказа об одной женщине или двух – неясно. В не раз упоминавшемся раньше протоколе допроса от 19 октября 1714 года, изданном без указания источника, она названа Марьей Андреевной, а в двух прошениях о вспомоществовании, поданных в октябре 1714 года и январе 1715 года, – один раз Катериной Андреевной, другой Марьей Андреевной. В первом случае – «Перевотчика Ильи Копиевского вдова Катерина Андреева дочь»463. Во втором – «перевотчика Ильинская жена Копиевского вдова Марья Андреева дочь»464. Из этих документов может следовать как то, что Копиевский был женат в России дважды, так и то, что в какой-то из них просто вкралась ошибка писца. Еще одна загадка семьи Копиевского – упоминание в протоколе допроса 1715 года его взрослой дочери Анны, бывшей замужем за «иноземцем» портным Иваном Адиковым465. Кто была ее мать?

Fama

В Европе

В феврале 1710 года, когда Копиевский трудился переводчиком в Посольском приказе в Москве, в разделе «Новости литературы» авторитетного французского периодического издания «Журналь де треву» под заголовком «Из Московии» была опубликована заметка об успехах культурных преобразований Петра:

Заботы царя Петра Алексеевича о воспитании у своих подданных воинского духа и литературного вкуса увенчиваются успехами. Победа, одержанная под Полтавой, показывает, насколько московитское войско изменилось после Нарвской битвы. Большое количество полезных книг, созданных на славянском языке или переведенных на этот природный язык Московии, доказывает, что московиты не далеки от того, чтобы с помощью наук снискать себе такую же славу, какую они уже заслужили на ратном поле. Все эти книги были напечатаны шрифтами, привезенными из Голландии…466

Дальше в заметке приводились названия семи книг, напечатанных в Москве гражданским шрифтом в 1708–1709 годах, и отдельно следовало добавление: «Илья Копиевич переводит Квинта Курция на тот же язык. Скоро появится и много других книг»467.

В июньском номере «Журналь» за тот же год литературные вести из Московии начинались уже сразу с имени Копиевского: «Очень высоко оценен элегантный перевод Горация на славянский язык, который царь приказал сделать господину Илье Копиевичу, одному из своих секретарей, автору славянского перевода Квинта Курция и нескольких других книг»468. Наконец, в сентябрьском номере следующего 1711 года в заметке «Новая литература из Московии» сведения о Копиевском и его трудах давались читателям в подробностях. Начиналась заметка с повторения традиционного в Европе того времени суждения о бедственном положении наук в России, после которого шло описание успехов военных реформ Петра, и вслед за этим описанием приводились свидетельства его первых успешных преобразований в области словесности:

Вот литературные новости из страны, которая лишь недавно начала поставлять материал для истории науки. Эта обширная империя, погребенная в глубоком невежестве, обязана тем блеском, который она начинает извлекать из изящных искусств, одному-единственному человеку. За пятнадцать лет царь Петр Алексеевич создал и обучил военному делу огромную армию, множество офицеров, нескольких генералов – и это в стране, где редко встретишь хорошего солдата. Он, если можно так выразиться, построил, вооружил, создал флот из семидесяти судов, причем снаряжают его и командуют им московиты, в чьем языке даже не было слова, означающего «флот». Намерение улучшить (perfectionner) своих подданных не ограничилось военной сферой. Он также сумел своими дарами привлечь выдающихся ученых мужей своих государств, он основал учебные заведения, он – своим примером, а также с помощью вознаграждений – побудил своих подданных любить науки; он повелел перевести и напечатать целый ряд книг, написанных очень рассудительно…469

Сразу после этих слов называлось имя Копиевского как человека, более других русских способствовавшего устремлениям Петра по просвещению народа: «Илья Копиевич – тот из его подданных, кто лучше всех помог в осуществлении его замыслов в области литературы» (Elie Kopieuvicz est celui de tous ses sujets qui a le mieux servi ses desseins pour la literature)470. Затем воздавалась хвала его таланту и усердию: «…произведения, которые он уже опубликовал и подготовил к публикации, являются неоспоримыми доказательствами щедрости его счастливого гения и его неустанной преданности работе»471. И в самом конце приводился список из двадцати четырех названий книг Копиевского во французском переводе – изданных, подготовленных к печати и тех, работу над которыми он только планировал472.

В скором времени фрагменты этих сообщений появились в лондонском периодическом издании Memoirs of Literature, опубликованном иммигрировавшим в Англию гугенотом Мишелем де Ла Рош. Заметка от 27 марта 1710 года была почти дословным переводом заметки в февральском номере «Журналь» за этот же год. Она также заканчивалась известием о том, что Илья Копиевич переводит Квинта Курция, и обещанием, что в скором будущем благодаря его стараниям выйдет еще несколько русских книг473. Дополнением к ней стало сообщение от 17 июля, целиком посвященное Копиевскому: «Илья Копиевич, один из секретарей его Царского Величества, опубликовал по указу этого государя прекрасный перевод Горация на славянский язык. Этот джентльмен также перевел Квинта Курция и несколько других книг на язык Московии»474.

Благодаря этим публикациям имя Копиевского и его просветительская деятельность в России стали достоянием многих представителей европейского ученого сообщества и сведения о нем вошли в авторитетные словари и энциклопедии475. Сначала – во второе издание «Большого исторического словаря» Морери (1740), где повторялись сообщения «Журналь де треву» за сентябрь 1711 года (в том числе и ошибочное утверждение о том, что Копиевский был урожденным московитом и что Петр в 1698 году взял его с собой в Великое посольство)476. А затем – в знаменитый биографический словарь Мишо, также почти дословно пересказывавший сообщения «Журналь». Копиевский был назван здесь русским филологом XVII века, который своими способностями привлек внимание царя Петра и