Полководцы Победы - Леонид Михайлович Млечин

советников. В июле 1929 года китайская полиция арестовала советских работников Китайско-Восточной железной дороги, которая находилась в совместном владении. Она была построена Россией в соответствии с декларацией 1898 года о предоставлении России в аренду на 20 лет Порт-Артура (Люйшунь) и Дальнего (Далянь) и права на постройку железнодорожной ветки Транссибирской магистрали в эти порты.

В ответ все военные силы на Дальнем Востоке были объединены в Особую Дальневосточную армию. Ее возглавил Блюхер. Василий Чуйков стал начальником Разведотдела штаба армии. Высокая должность для молодого командира. А в Китай отправились разведчики-нелегалы, среди них знаменитый Рихард Зорге.

В октябре 1929 года начались боевые действия. Военную операцию Блюхер провел успешно. 29 декабря в Хабаровске представители Чан Кайши подписали соглашение об урегулировании ситуации на Китайско-Восточной железной дороге.

Чуйкова отозвали в Москву и утвердили начальником Курсов усовершенствования начальствующего состава по разведке при Разведуправлении Штаба Красной армии. Наверное, он бы стал одним из руководителей нашей военной разведки, очень успешным, и мы бы ничего о нем не знали, потому что разведчики о победах предпочитают не рассказывать.

Но его отправили на академические курсы при Военной академии механизации моторизации имени И. В. Сталина. Так Чуйков вернулся в войска. В декабре 1936 года его поставили командовать 4-й механизированной бригадой, а в апреля 1938-го он уже принял 5-й стрелковый корпус.

«Я рвался на фронт»

Во время Финской кампании, в конце декабря 1939 года, он был назначен командующим 9-й армией, которая до этого действовала не очень удачно. Чуйков должен был изменить ситуацию на фронте.

Членом Военного совета армии неожиданно стал заместитель народного комиссара обороны и начальник Главного политуправления Красной армии Лев Захарович Мехлис, историческая фигура, бывший помощник Сталина. Вождь ценил его за энергию и решительность. Мехлис упрямо отстаивал свою линию, признавая авторитет лишь одного Сталина. Он позволял себе возражать и самому вождю. Сталин, кстати, не обижался, видя, что Мехлис старается быть бо́льшим сталинцем, чем сам генсек.

Но командующий армией комкор Чуйков оказался в трудном положении. Мехлис как заместитель наркома обороны иногда даже отменял его приказы. Чуйков научился действовать так, как он считает правильным, и отстаивать свою правоту.

Итоги Финской кампании обсуждались на совещании командного состава. Чуйков пожаловался:

– Когда я выпустил десять тысяч снарядов, то тут же последовал запрос, почему так много израсходовал снарядов.

Сталин уточнил:

– От кого запрос?

– От начальника Генерального штаба, – спокойно ответил Чуйков.

Сталин поддержал Чуйкова:

– Начальник Генерального штаба не понял сути современной войны.

Василий Иванович Чуйков говорил и о важности подготовки к испытаниям реальной войны:

– Я считаю, что мы своих бойцов и командиров не учим в мирное время тяжелым условиям войны. Когда мы инспектировали части, мы больше всего обращали внимание на клубы, на столовые, где чище миски, где больше официанток, где больше отдыха. Но никто не проверял, умеют ли бойцы в поле приготовить обед, умеют ли они в котелке сварить пищу, как с режимом питья в походе. Приказ народного комиссара обороны о том, чтобы 35 занятий были ночными, мы не выполняли. Мы не закаляли бойца для трудных условий войны.

Перед Великой Отечественной Чуйков командовал 4-й армией в Западном особом военном округе. Летом 1940 года ему присвоили звание генерал-лейтенанта. Но внезапно отозвали в Москву и отправили военным атташе советского постпредства в Китай. Это была крайне важная должность.

Япония развязала полномасштабную войну против Китая. Императорская армия захватила Пекин. Чан Кайши запросил дополнительной помощи. Сталин выделил Китаю кредиты на льготных условиях, оружие и боевую технику. Чуйков рассказывал: «В мою задачу входила не только помощь китайскому командованию в управлении войсками, мне предстояло научить применять современное оружие в свете новейших тактических требований».

В Китае находилось 3665 советских военных советников. На стороне китайцев воевали 2 тысячи советских летчиков. В феврале 1938 года первая группа пилотов вступила в бой в китайском небе. В воздушной схватке над Уханем они сбили 12 японских самолетов. Советские летчики защищали от налетов крупные китайские города.

«Моя официальная резиденция находилась рядом с кабинетами военного министра, начальника разведки и начальника оперативного управления китайского Генштаба, – вспоминал Чуйков. – Сверяя и перепроверяя поступающие ко мне сведения, я и мои сотрудники имели достаточно полные данные о замыслах китайского руководства».

Начальником военной разведки Красной армии был тогда генерал-лейтенант Филипп Иванович Голиков. Он вскоре вернется на строевую службу и в Великую Отечественную примет под командование общевойсковую армию. Как и Чуйков.

«Я хотел вернуться на Родину и влиться в борьбу моего народа с гитлеровским нашествием, – вспоминал Василий Иванович. – Наконец я получил короткую телеграмму, которой меня отзывали в Москву для доклада. Из нее я понял, что в Китай больше не вернусь… Я рвался на фронт, чтобы поскорее начать сражаться с нашим главным врагом – фашистской Германией».

В мае 1942 года Чуйков принял только сформированную в районе Тулы 1-ю резервную армию. Ее переименовали в 62-ю армию и в июле включили в состав Сталинградского фронта. Задача: отстоять город. Любой ценой.

«Мы думали только о том, как бы подороже отдать свою жизнь, – рассказывал Чуйков, – другого выхода не было».

На Мамаевом кургане

Сражение за Сталинград – самая знаменитая битва Второй мировой войны. Здесь, на Волге, Красная армия сломала хребет вермахту. В этой битве будущий маршал Василий Иванович Чуйков – одна из ключевых фигур. Его солдаты отстаивали каждую улицу и каждый дом в Сталинграде. Это была смертельно опасная миссия.

«Противник буквально засыпал наши боевые порядки снарядами и минами, – рассказывал Чуйков. – Его авиация висела над полем сражения.

С Мамаева кургана были хорошо видны и поля боя, и воздушные схватки. Около десятка самолетов – наших и противника, – объятые пламенем, врезались в землю. Несмотря на упорное сопротивление советских наземных войск и авиации, немецкие войска, имея численное превосходство, брали верх.

На наш командный пункт, находившийся на самой вершине Мамаева кургана, ливнем сыпались мины, снаряды и бомбы. Несколько блиндажей было разбито, имелись потери и в личном составе штаба армии».

Вот, чего немцы точно не ожидали, это постоянных контратак, которые ломали все планы командования вермахта.

«Резервов мы не имели, – рассказывал Чуйков. – Последний резерв – охрана и работники штаба армии – в бою. Командир танковой бригады доложил, что его единственный танк подбит и стоит у вокзала. Но хотя танк и подбит, но огонь вести может. Кроме того, в бригаде около ста танкистов.

Приказал:

– Соберите всех людей и держитесь до подхода подкрепления.

Особенно ожесточенные бои развернулись у вокзала. Четыре раза в течение дня вокзал переходил из рук в руки и к ночи остался у нас».

Командный пункт 62-й армии находился на Мамаевом кургане. Это была стратегически важная высота, и за