Карнавал Безумия. Хроники саморазрушения в стиле панк - Миша Бастер

же, сопровождалиось квартирниками и эпатажным поведением, которое в Москве постоянно приводило то в 108-е отделение рядом с «Пушкой», то в «Березу». Причем в Питере был аналогичный отряд комсомольцев-оперативников под названием чуть ли не «Яблонька», вот такие они все деревянные были. Начинали вежливо знакомиться с документами, а потом всё хамство вылезало в процессе прессинга.

Зато московская милиция, не в пример питерской, под руководством доведенного до самоубийства министра Щелокова была в меру тактична и вежлива еще со времен Олимпиады. И, раз пошла такая пляска, стоит сказать, что самыми вежливыми были комитетчики из, если память не изменяет, пятого отдела. По крайней мере, они не провоцировали на ответное хамство и не доводили до истерик и мордобоя, даже во время следствия. Залетел и в дурку в Днепропетровске, – нервы сдали, разбил стекло.

В общем, в результате накопившихся приводов в 1985 году меня сослали в село Удское в Тугуро-Чумиканский район под Хабаровском. И, что удивительно, когда я спускался с трапа самолета, услышал: «Здравствуй, Коля Рок'н'ролл». Матушка сразу обомлела: мол, и здесь всё будет так же, куда же его теперь дальше-то везти? Но на самом деле это просто Андрей Ромашко, старинный товарищ, зависал там в общежитии геологов, и так вот совпало. Андрей тогда предложил шурфы бить вместо музицирования, но я уже встал на рельсы, с которых не было обратного пути.

Хабаровск оказался достаточно консервативным городом, полнившимся легендами о недавно произошедшем здесь и во Владивостоке битническом бунте, устроенном Гариком, высланным еще в 1970-е. При этом приходилось на пальцах объяснять, что уже есть русскоязычный рочок, и что можно народные мотивы и эмоции замешивать на жесткие рок-н-ролльные аккорды.

Там же я познакомился с Микки, Царствие ему Небесное, и Героем Челюсти, недавно тоже отошедшим в мир иной. Компания была замечательной, но город был скучным на редкость, и я его называл не иначе как Хеллбаровск. Ходил я там в футболке «Are you left? Sorry, I am right» и со ставшием уже элементом фирменного стиля значком: свастика + серп и молот. Трек и Пепс, с которыми как раз занимался Гарик, были очень консервативными; так что я, несмотря на ссылку, подорвался в Питер, где познакомился с Хэнком из «Чудо-Юдо», посетил новое тусовочное место «треугольник» и «Поганку», где уже появились радикалы новой волны. Это были Кактус, Мухомор, Одинокий, постоянно схлестывавшиеся с нахимовцами и моряками. Людей таких было мало, и их приходилось выискивать. Но порой встречались исключительные персонажи. Девушка была там очень замечательная с позывными Зиги. С ультразелеными волосами и, как тогда было модно, очочки а-ля 1950-е.

Стиль к этому времени держали четко, причем выискивать эти вещи в Советском Союзе стоило труда немалого. В Питере, кстати, уже появилась группа севастопольских парней. Еще будучи в Симферополе, я встретил Гену Трупа и подтянул его к перемещениям, а уже в 86-м встретил его в Питере вместе с товарищами. Все было понятно: жизнь бурлила только в областных центрах, особенно в двух столицах. И постепенно угасала в приморских зонах – будь то Крым, будь то Прибалтика.

Кстати, про трупы и группы. Рок-клуб этот местный пользовался какой-то дурной славой, и я лично называл его Труп-клуб. Когда я приехал в Питер, мне там уже было уготовано местечко «ответственного за андеграунд». Почетная комсомольская должность, но я извинился и объявил, что вольный стрелок и к административным трудам не приучен. Хотя, могу сказать, при всей той мути… конечно же, были талантливые люди и самобытные музыканты. Те же «Джунгли», «Пикник», «Ноль», «Народное Ополчение», «Объект Насмешек», «Химера» – коллективы с различными стилистическими пристрастиями, но дух свободы и новаций передавали как надо и на уровне. Застал я тогда и Сашу Башлачева, которого затянула тусовочная трясина, и Майка. Очень удачно тогда открылся «НЧ/ВЧ», где я бился в суицидально-музыкальной истерике с разбитым плафоном от лампы на голове.

В Москве была немного иная ситуация. Было ощущение уже произошедшей революции в сознании. Мы встречались и искренне радовались. Улица была заполнена практически одной молодежью; причем обыватели, видя противостояние неформалов и гопников, уже сделали свой выбор и часто помогали.

Москвичи того периода отличались своим гостеприимством, и это было фирменной маркой столицы. Как раз во второй половине 1986 года я заехал в Москву, где встретил Сашу Грюна, который сказал, что сейчас он меня познакомит с небывалыми анархистами. И познакомил… с Гариком. Причем я не помню, жил он тогда у Алана или нет, но компанию он уже набирал для нового проекта. Джоник, Гор Чахал, Уксус, Хирург, Авария – колоритнейшие люди и прекрасные артисты. Я тогда вызвонил Микки с Германом, которые под гариковским руководством вмиг перевоплотились в «панков-аристократов». Начались все эти публичные поездки по центрам в суперстильных костюмах.

Ездили мы и в клуб почитателей тяжелого рока «Витязь», в котором председателем был Хирург. Ну и, конечно же, участвовали во всем, что шло в рамках московско-ленинградской «Ассы».

Москву тогда словно прорвало на тему неформальных музыкантов, уличных радикалов и жесткого социального прессинга по всем каналам. Как раз тогда и организовали легендарный концерт «Чудо-Юдо» с перформансом на сцене, где я в экзальтированном состоянии высказал в микрофон: «Это пиздец!» и получил десять суток ареста. Сравните сами с нынешним урлаганским матом группы «Ленинград», которая по эстетике нисколько не напоминает культуру Северной столицы.

Тогда как раз я по недомыслию вышел в вестибюль один, и ко мне подвалили люди в штатском и поинтересовались, не я ли был на сцене. На что я им ответил, что я, как хабаровский житель, поддерживающий движение «люберов», высказал свою просоветскую позицию по поводу происходящей рок-вакханалии. И тут Авария, несколько назад минут раздевавшаяся на сцене, кричит: «Рокенрольчик, хрен ли ты с лохами там стоишь, пойдем с нами!» Пришлось пойти не с нею, а в кабинет к Опрятной, которая запричитала: «О, откуда ты на мою голову свалился?»… Откуда, откуда – с неба. Причем, когда спецы, которые нашли во мне крайнего, вели дело с целью показательно кого-нибудь закрыть, то попросили местных рок-комсомольцев удостоверить мою личность. На что они сказали, что знать меня не знают. А питерцы, наоборот, прислали бумагу, подтверждающую мою музыкальную хозрасчетную деятельность.

М. Б.: Ну да, единство борющихся противоположностей, почти по Гегелю…

Н. Р.: Хорошо, что к этому сроку моя ссылка закончилась, и меня прикрутили только на десять суток. И после этого мы с Микки поехали в Вильнюс, где опять меня прессанули на десять суток. Вернулись в Питер, и в декабре я, захватив по дороге Лешу Уксуса, у которого