Нефть и мир. «Семь сестер» – дом, который построил Джон - Леонид В. Крутаков

Русский нефтяной картель был обречен изначально. И не только (не столько) из-за сговора Нобелей с Рокфеллером, а потому что построить национальный проект с помощью чужого долга (кредит, обязательства, гарантии) невозможно. Противоречие системное. Интересы государственных структур и бизнеса (кредиторы 1-го и 2-го уровней) должны быть спаяны в единый контур (модель), как это было сделано в Америке.

Модель распоряжается (держит в уме) всей потребляемой нефтью (распределяет дефляционные эффекты). Энергетический экспорт в параметрах модели – это ее кредитный горизонт. Важно, не кто добывает нефть, а кто определяет ее цену – оценивает кредитное пространство (составляет смету будущего), гарантирует долг («обещания денег»).

Это именно тот принцип, который приведет Рокфеллера к победе над Ротшильдами-Сэмюэлями в России после Октябрьской революции. К победе США над Англией, Францией и Германией в «Большой нефтяной игре» Евразии (говорить об этом будем в следующих главах).

Рокфеллер не бизнес построил, он создал механизм распределения денег (выдача «обещаний»). Механизм распределения власти, новый тип организации общества, новую иерархию, новую модель глобального мироустройства. Он не скупал, в общепринятом смысле этого слова, другие предприятия. Он предлагал руководителям этих предприятий не деньги, а власть, которую дает нефть, о которой они не подозревали.

Бизнес строить в империи Рокфеллера будут ее подданные – пользователи «нефтяных обещаний», служители модели. Бизнесом занимался министр финансов России: Сергей Витте постоянно искал, в какой стране занять денег под национальный нефтяной проект. Сначала это были французские Ротшильды, потом английские, потом велись переговоры с немецкими банками, а перед самой войной – напрямую с Рокфеллером.

Системный изъян русского нефтяного проекта (причина краха) заключался в неспособности России (непонимание принципов нового типа организации) создать собственную кредитную систему (обсчитанный будущими эффектами, гарантированный долг). В средневековой вере царских чиновников и русского купечества, что ценность денег (национальные обязательства) происходит из их привязки к золоту, а не из расчета будущего (обобществленный консенсус вокруг целей развития), не из творческого приложения ума и сил, а из прошлого (сбережения).

После краха русского нефтяного картеля (1898) Ротшильды и Нобели (с Рокфеллером за спиной) создадут свой картель «Нобмазут». А уже через год батумский акцизный надзиратель Кузьма Симченко будет докладывать: «Товарищество “БраНобель” и общество “Мазут” (создатели “Нобмазут”, последнее принадлежало Ротшильдам. – Л. К.) заняли тут совершенно исключительное положение, имеющее характер монополии»[174].

В 1901 году, по данным официальной статистики, на долю «Нобмазута» приходилось 57 % керосина, вывезенного по Каспийскому морю на внутренние рынки, 43 % – тяжелого нефтяного топлива (мазут. – Л. К.) и 67 % смазочных масел. Иными словами, Ротшильды и Нобели, вместо того чтобы под патронажем Министерства финансов России поделить внешние рынки, поделили между собой внутренний рынок империи[175].

Цифры впечатляют еще сильнее, если учесть, что доля «Нобмазута», по официальной статистике, составляла всего 21 % общего объема добычи нефти в Баку. При этом они контролировали 60 % керосинового экспорта. Доля Манташева с момента распада «Союза бакинских керосинозаводчиков» сжалась вдвое – до 13 %. Оставшиеся 27 % приходились на 16 других фирм, большинство которых также зависело от «Нобмазута»[176].

После развала Союза русская «нефтянка» обрела тот вид, какой у нее и был. Вид лоскутного одеяла, состоящего из различных групп интересов, борющихся за русскую нефть (англичане, французы, американцы). Немцы тоже подавали заявки на участие в этой игре, включая первый проект создания Европейского союза на основе русской нефти (общепринятая версия гласит, что первоосновой Евросоюза стала идея «Союза угля и стали». – Л. К.).

В июле 1897 года в Петербург на переговоры с Николаем II прибыл немецкий канцлер Вильгельм II с проектом создания коалиции европейских государств. Владимир Ленин назвал этот проект попыткой создания Соединенных Штатов Европы[177]. Однако на присланной позже записке канцлера «О необходимости образовать против САСШ торгово-политическую коалицию европейских государств» Николай II (утверждают, что стараниями Витте. – Л. К.) наложил резолюцию: «Дело сие предать забвению»[178].

Потом будет еще целая серия немецких финансовых предложений, в том числе реальное размещение на берлинской бирже государственных и железнодорожных займов России. Венцом немецких усилий станет запрос создателя крупнейшего гамбургского банка M. M. Warburg & Company на участие в дальневосточных проектах России, в первую очередь в Русско-Китайском банке и КВЖД[179].

В правящих кругах Франции, принимавшей финансовое участие в строительстве Транссиба и КВЖД, усилия немцев рассматривались как серьезная опасность и «угроза русско-французскому союзу»[180]. С трибуны Рейхстага тем временем звучали предложения сосредоточить в руках государства всю керосиновую торговлю, которую следует рассматривать как важный «фактор силы» в международных отношениях[181].

После провала на финансовых фронтах Европы (французское «Генеральное общество для развития промышленности в России» прекратит существование, переговоры о создании Англо-Русского банка зайдут в тупик. – Л. К.) руку помощи России в последний момент (как и всегда, потому что в последний момент дешевле. – Л. К.) протянет Рокфеллер.

Синдикат американских банков во главе с National City Bank (именуемый западными исследователями кошельком Рокфеллера[182]) организует заем в 10 млн долл. для финансирования строительства Юго-Восточной и Владикавказской железных дорог, соединивших Баку, Царицын и Новороссийск, что позволило направлять каспийско-волжскую нефть к берегу Черного моря.

(Выглядит подозрительно. Как заранее продуманная мера на случай русско-японской войны, неожиданного поражения в ней России и остановки экспорта керосина Нобелей в Китай по Транссибу и КВЖД. – Л. К.)

Standard Oil начнет активно закупать (особенно в кризисные для себя годы) русский керосин через местных маклеров. Следующим шагом станет соглашение между National City Bank и Русско-Китайским банком, в рамках которого «кошелек Рокфеллера» взял на себя обязательства кредитовать русские заказы в Америке на производство железнодорожного оборудования (паровозы, цистерны).

Приезд в Нью-Йорк главы Санкт-Петербургского международного коммерческого банка Адольфа Ротштейна (финансовый агент Витте. – Л. К.) вызовет волну публикаций в американской прессе. На соглашение отреагируют практически все газеты. В частности, The New York Press после интервью с Ротштейном писала: «США исключает для себя рост русского импорта, а исходит из того, что “баланс этой внешней торговли будет очень благоприятным для нас”»[183].

Главным интересом Рокфеллера был вывод из-под английского патронажа поставок керосина за Суэц (в первую очередь, в Китай). Все американские товары шли на восток транзитом через Лондон при финансовом сопровождении Сити. У английских судов было право преимущественного прохода через Гибралтар и по Суэцу, весь сбыт американских товаров в Китае шел через английскую торговую сеть. Поэтому французским евреям Ротшильдам потребовались английские евреи Сэмюэли. Так была организована модель «Глобализации – 1.0» (Pax Britannica).

Транссиб, в случае согласия русских на аренду и строительство наливных цистерн Standard Oil в Порт-Артуре и вдоль КВЖД, мог стать американской альтернативой Суэцу. Рокфеллер