Русские солдаты в Северной Африке (1940–1945 гг.). Эль-Аламейн: неизвестные страницы войны - Владимир Владимирович Беляков

через Суэцкий канал, как и сама железная дорога, ведущая из Египта в Палестину, были впоследствии разрушены в ходе арабо-израильских войн. В начале 2000-х годов севернее Исмаилии построен новый, разводной, железнодорожный мост, завершается строительство железной дороги от Исмаилии до Эль-Ариша, которую впоследствии планируется соединить с железной дорогой в Израиле.

«В Хайфе выходим из вагонов. Ясное солнечное утро. Нас встречают с духовым оркестром, на перроне длинные столы, уставленные блюдами с бутербродами, вазами с фруктами, бутылками с соком и минеральной водой, кувшинами с местным вином. Еврейские девушки в военной форме потчуют нас с улыбками. Я прощаюсь с гебистом. “До встречи в Иране”, – говорит он».

После встречи на вокзале в Хайфе репатриантов посадили в грузовые машины, оборудованные для перевозки людей. Караван направился через Иорданию в сторону Багдада по пустынной стратегической дороге.

«Прошло 55 лет с того времени, и мне уже трудно описать эту встречу с пустыней, – пишет далее автор, – хотя картина была впечатляющей. Бескрайняя однообразная песчаная равнина окружала нас, она и завораживала и угнетала. Иногда вдали возникали одинокие верблюды, и это казалось чудом. Попадались какие-то низкорослые растения, стелящиеся по песку, которые только подчеркивали безжизненность пространства. Часто вокруг возникали высокие дюны, и тогда казалось, что кто-то пытается преградить нам дорогу. Было безветренно и тепло, жары не было – стоял декабрь 43-го года. Я был во власти новых, необычных впечатлений. Это ощущение необычности овладело многими моими спутниками, на остановках ко мне подходили наши русские деревенские парни и говорили, как они изумлены и очарованы этой природой».

Группа заночевала в оазисе Рутба, на полпути между Хайфой и Багдадом, в английском транзитном лагере. Там произошел любопытный эпизод. Б.Н. Фридмана, командира группы, неожиданно вызвали в комендатуру. Оказалось, что в лагере находятся несколько военнослужащих армии Андерса. Сопровождавшие их офицеры знали об инциденте в Константине, когда поляки побили одного из репатриантов, и боялись, что русские заходят поквитаться. «Мы, конечно, осуждаем то, что произошло в Константине», – заверили они. Фридман собрал командиров взводов и предупредил их о необходимости соблюдать порядок.

К вечеру следующего дня группа прибыла в Багдад. Остановились на ночлег в военном общежитии. Утром репатриантов доставили на вокзал и посадили в вагоны третьего класса экспресса Стамбул – Басра. Из Басры на местном поезде группу отправили в иранский город Ахваз, а вечером оттуда другим поездом в Тегеран. Там, в советской оккупационной зоне Ирана, репатриантов встретили наши офицеры во главе с полковником. Ночевали в казарме. Дежурный офицер спросил Фридмана, в каком он воинском звании, когда и где попал в плен, «причем все это в сочувственном тоне. В комнате [дежурного] стоял широкий диван. Офицер принес мне подушку, одеяло, а затем большую тарелку с бутербродами и полный до краев стакан водки. Пожелав спокойной ночи, он удалился».

На другой день к Фридману приехал человек в штатском – забрать диппочту. Затем группу посадили в теплушку и отправили в Бендер-Шах, на берегу Каспийского моря. Там репатриантов разместили на окраине города в небольших домиках, кормили в столовой соседней воинской части. Через десять дней группу отправили на теплоходе в Красноводск, и уже оттуда, после прохождения карантина, 8 февраля 1944 года автор воспоминаний попал в Рязанский спецлагерь.

Первый вопрос, который задали Фридману чекисты, был о том, как он с такой фамилией пережил плен. Тот ответил, что внешность у него не еврейская, в маму-русскую, а поскольку документов с собой не было, то он, попав в плен, назвался фамилией матери.

Воспоминания Б.Н. Фридмана – единственные из известных на данный момент, где рассказывается о репатриации советских военнослужащих из Алжира в 1943 году, и уже этим представляют для нас исключительную ценность. Примечательны воспоминания и тем, что написаны уже в конце 1990-х годов, когда их автор был в весьма преклонном возрасте (напомню, что он родился в 1907 году) и для публикации не предназначались, так что лишены какого бы то ни было идеологического налета и редакторской правки. Судя по тексту, некоторые детали того времени стерлись из памяти автора, однако в целом воспоминания Б.Н. Фридмана выглядят абсолютно достоверными. И подтверждают то, о чем я уже писал в начале этой главы: не слишком-то был богат Роммель «русскими рабами».

Отступление второе

Дело жизни Джейн Макивер

В начале ноября 2001 года (в это время я уже работал в Москве) на мой электронный адрес пришло следующее письмо. «Дорогой доктор Беляков! Я пытаюсь восстановить жизнь и смерть моего дяди в годы Второй мировой войны. Рядовой Лесли Ангус МакИвер, личный номер 37404, служил в Северной Африке в составе Новозеландской диверсионно-разведывательной группы. Он попал в плен в ноябре 1941 года и провел остаток войны в лагерях, последним из которых был лагерь в Рукенвалдау в Германии (сейчас это Вержбова в Польше). Группа пленных из этого лагеря каким-то образом попала под перекрестный огонь в бою между русскими и немцами 9 февраля 1945 года. Лесли был ранен в бедро. Его подобрали русские санитары и отправили в полевой госпиталь в Модлау (сейчас Модла), недалеко от города Болеславец (Бунцлау). Там он и умер в 2 часа ночи 16 февраля. Я знаю это со слов других бывших военнопленных, находившихся вместе с ним.

Я пытаюсь узнать, от чего умер Лесли, ведь рана, кажется, была не опасной. Где-то должна быть его медицинская карта. Не знаете ли, как ее можно найти?

Еще одна вещь, которую я хотела бы узнать – где похоронен мой дядя. Мне сказали, что его похоронили в братской могиле у ограды церкви в Модле. В 1950 году эту могилу вскрыли и останки перезахоронили на русском военном кладбище в центре Болеславца. Но никто не знает, был ли перезахоронен и мой дядя».

Дальше шел длинный список организаций и учреждений в самой Новой Зеландии, в Англии, в Польше, в Германии, куда посылал запросы автор письма.

«Я надеюсь, что Вы сможете подсказать мне, к кому обратиться, – говорилось далее в письме. – Ведь иногда самая тонкая ниточка ведет к большому открытию. Моя семья пытается узнать, что случилось с Лесли, уже почти 60 лет. Очень трудно вести поиски спустя столько времени, с такого расстояния и к тому же когда местные говорят совсем на другом языке. Но, несмотря на эти препятствия, я полна решимости найти могилу моего дяди.

С уважением Джейн МакИвер, Парапара, Крайний Север, Новая Зеландия».

В конце письма была ссылка на семейный сайт. Перейдя на нее, я узнал кое-какие подробности.

Лесли был