О мясе, кулинарии и убийстве животных - Уайатт Уильямс

всплывала мокрой, все еще дергаясь и сопротивляясь. Иногда надрез лезвия был недостаточным, чтобы убить птицу. Когда эти полуживые-полуубитые курицы оказывались перед этим мужчиной, его задачей было добить их своим длинным острым ножом.

Остальные мои заметки с этой экскурсии по производству были в основном уточнениями:

• 90 СЕКУНД КРОВОТЕЧЕНИЯ

• ВАННА 53 ГРАДУСА ОТ ПЕРЬЕВ

• ГОРЯЧЕЕ ЛЕЗВИЕ ОТСЕКАЕТ НОГИ

• ВСЕ ОБОРУДОВАНИЕ ОБРАБАТЫВАЮТ ХЛОРКОЙ

• ОРГАНЫ НА ЛИНИЯХ РАЗНОГО ЦВЕТА

• 5 МИЛЛИОНОВ ЛИТРОВ ВОДЫ В ДЕНЬ

• 1375 РАБОЧИХ

• 30 МИНУТ ОТ НАЧАЛА ДО КОНЦА

В тот день я бы не смог объяснить, что изменится, если температура будет выше, скажем, на два градуса, но мне казалось важным записать эти цифры, собрать все эти данные, чтобы иметь возможность обратиться к ним позже. Поздним вечером этого дня, после обещанной экскурсии по музею Allman Brothers, я продолжил делать записи. Я обращал внимание на то, какие инструменты принадлежали Греггу или Дуэйну Оллману, какие экспонаты музея когда были приобретены, а также какие из экспонатов поставили под стекло или убрали в рамку. Точная значимость этих фактов и их возможное соотношение с другими записанными в тот день фактами мне все еще были не известны. Я не сильно отличался от Гаса Аррендейла с его музеем: я собирал все, что казалось мне хоть сколько-то ценным.

Музейная экскурсия была уже вечером. А вот днем, пока я стоял на птицефабрике, я так пристально вглядывался в свои записи, что почти пропустил тот фокус, за которым я ехал сюда.

Фокус был в самом конце. В начале конвейерной цепи птицы были живы, а здесь, в конечной точке последней конвейерной ленты, очищенное мясо упаковывали на продажу. Сортировку в основном проводят машины – грудки без костей и кожи на одной линии, бедра на другой, целые птицы на следующей и так далее – но в конце каждой линии стояли женщины, которые завершали упаковку. Некоторые куски клали в желтые поддоны из полистирола, другие – в светло-зеленые пакеты. Белые этикетки, синие этикетки, красные этикетки: именно разные цвета сначала привлекли мое внимание. Из грузовика выгрузили белых куриц, все они выросли в одном месте. Теперь они становились мясом разных фирм. Одни из них были самой дешевой опцией на рынке, анонимной кучей. Другие продавались как натуральные местные цыплята, а упаковка говорила об их экологичности.

Теперь мы двигались быстро – рабочий день заканчивался, как утверждал специалист по маркетингу, – но перед тем, как она вывела меня, я успел нагнуться и рассмотреть названия на этикетках. Young and Tender, Harvest Farms, Springer Mountain. Все это были одни и те же цыплята. На этикетках было написано то, что хотели видеть потребители, то, во что они хотели верить. Фермы, которую я искал, не существовало. Это был просто красивый образ. И это вовсе не было тайной, кто угодно мог бы это заметить.

* * *

Я записал все это и опубликовал материал о «Спрингер Маунтин» по мотивам моей поездки в местной газете в 2012 году. Тогда я решил, что с меня достаточно. Мне нужно было провести небольшое расследование, разобраться в тайне местного значения. Но мое расследование казалось незаконченным. Мне не хотелось казаться наивным, поэтому я продолжал искать «Спрингер Маунтин». Фермы не оказалось там, где она должна была быть. Но я верил, что «Спрингер Маунтин» может быть где-то еще. Я искал годами. Я нанялся на работу на бойню. Я жил на птицефабрике. Я ходил по лесу с ружьем. Я делал и многие другие вещи. Я собрал много информации.

Два

Огромное количество информации необходимо принимать во внимание.

* * *

Например, что новорожденный ягненок находится на грани жизни и смерти, он рождается слабым и не может дышать, его нос либо обильно покрыт слизью, либо там киста[1]; что сельдь нужно засолить строго в течение 24 часов после того, как ее выловили из моря[2]; что в 1424 году граф Голландии угрожал уголовным преследованием рыбакам, засаливавшим сельдь, выловленную больше 24 часов назад[3]; что при изготовлении мясного фарша соотношение количества соли к количеству влаги объясняет небольшое количество соли, необходимой для предотвращения размножения многих микроорганизмов[4]; что муниципальные организации здравоохранения пришли к выводу, что пять миллионов бактерий на грамм – это предел, после которого гамбургер становится несъедобным[5]; что если на лезвии ножа расположить колонию, состоящую из одного редкого вида бактерий, и разрезать им шейные кровеносные сосуды свиньи, определенный вид бактерий может выделиться из костного мозга большеберцовой кости и других длинных костей[6]; что в 1514 году губернатор Кубы доложил испанскому королю Фердинанду: поголовье свиней, привезенных им на остров менее двадцати лет тому назад, взлетело с двадцати четырех особей до тридцати тысяч[7]; что в языке южно-американского племени яномами существует два слова, обозначающих голод, одно из них объясняет, что твой живот пуст, а другое, что твой живот полон, но требует мяса[8]; что чудовище Франкенштейна был вегетарианцем[9]; что стограммовый бургер представляет собой приблизительно килограмм кукурузы[10]; что Эмиль Дюкруа, главный ветеринар французской армии, активно выступал за поедание конины; что он раздавал ее бедным и устроил в 1865 году банкет на 135 человек в Гранд Отеле в Париже, на котором все блюда были из конины[11]; что все эти факты можно перегруппировать в зависимости от контекста.

* * *

Меня интересовали обыкновенные вопросы. Зачем мы убиваем животных? Правильно это или нет? Что может определить этичное поведение в мире, в котором нет бога? Но я был не настолько глуп, чтобы думать, что я смогу найти какие-то ответы. Я прочитал все книги, в которых они могли содержаться. Они меня не убедили. Я решил, что вопрос «зачем?» можно поменять на «как мы убиваем животных?», «как мы себя при этом ведем?». На эти вопросы есть ответы. Я решил, что просто фактов должно быть достаточно.

* * *

Нервная система некоторых млекопитающих обладает особыми механизмами, которые в человеческом организме отвечают за передачу ощущения боли. Предположительно это утверждение верно обо всех млекопитающих. Наличие этого механизма – это достаточное подтверждение того, что млекопитающие действительно испытывают боль. Кроме того, животные визжат, сопротивляются и проявляют другие «поведенческие» подтверждения того, что они ощущают боль. Свидетельства второго типа, возможно, менее точны, потому