Homo Bonus. Обнадеживающая история человечества - Рутгер К. Брегман

На протяжении тысячелетий почти все в мире было общими ресурсами. Наши предки-кочевники не имели представления о частной собственности и тем более о государстве. Охотники-собиратели рассматривали природу как благодатное место, которое удовлетворяет потребности каждого. Им и в голову бы не пришло запатентовать изобретение или мелодию. Как мы уже знаем из главы 3, своим успехом Homo puppy обязан тому, что мы – плагиаторы.

Лишь в последние 10 тысяч лет рынок и государство стали поглощать всё большие доли общих ресурсов. Первыми стали вожди и короли, которые предъявили права на некогда общие земли. Сегодня этим занимаются в основном транснациональные корпорации – они присваивают себе самые разные виды ресурсов, от источников воды и жизненно необходимых лекарств до научных открытий и всем известных песен. Яркий пример – популярная с XIX века песенка Happy Birthday, права на которую до 2015 года принадлежали Warner Music Group, заработавшей на ней десятки миллионов долларов.

Еще один пример – рекламная индустрия, благодаря которой улицы всех городов мира пестрят уродливыми щитами и баннерами. Если кто-то разрисует ваш дом граффити, его назовут вандалом. Но рекламщикам разрешено уродовать общественное пространство, потому что это якобы свидетельствует о росте экономики.

Концепцию общих ресурсов описал в журнале Science американский эколог Гарретт Хардин. Его статья вышла в революционном 1968 году. По всему миру на улицы выходили миллионы демонстрантов, сплотившихся под лозунгом «Будьте реалистами. Требуйте невозможного».

Но консерватор Гарретт Хардин был не на их стороне. В своей шестистраничной статье под заголовком «Трагедия общих ресурсов» он в пух и прах разносил идеалы хиппи.

«Представьте себе пастбище, открытое для всех, – писал Хардин. – Каждый разумный пастух постарается загнать на него как можно больше скота». Но то, что разумно с точки зрения одного человека, на коллективном уровне обернется катастрофой: если все пастухи пригонят скот на одно пастбище, оно превратится в бесплодную пустошь. Хардин назвал это явление словом «трагедия» в том смысле, какой в него вкладывали древние греки, то есть имея в виду прискорбное, но неизбежное событие. «Свободное пользование общими ресурсами оборачивается всеобщим разорением», – заключал он[605].

Хардин не боялся суровых выводов. На вопрос, нужно ли оказывать продовольственную помощь Эфиопии, он ответил категорично: лучше и не начинать. Больше еды – выше рождаемость и, как следствие, обострение проблемы голода[606]. Как и пессимистично настроенные исследователи острова Пасхи, Хардин считал главной проблемой человечества перенаселенность и полагал, что решить ее можно только ограничением репродуктивных прав. (Впрочем, себя он ограничивать не стал и завел четверых детей.)

Трудно переоценить влияние статьи Хардина. Она многократно переиздавалась и стала одной из самых популярных научных публикаций, ее прочли миллионы людей по всему миру[607]. «Эта статья должна войти в список обязательного чтения для всех студентов, – заявил в 1980-х годах один американский биолог, – и, на мой взгляд, вообще для всех людей»[608].

В конце концов «Трагедия общих ресурсов» оказалась одним из самых убедительных аргументов в пользу рынка и государства. Раз уж общественная собственность – дело бесперспективное, нам нужна или видимая рука благотворного государства, или невидимая рука спасительного рынка – иначе человечеству не выжить. По всему выходило, что у нас только два варианта – или Кремль, или Уолл-стрит. После падения Берлинской стены в 1989 году выбора уже не осталось. Капитализм победил, и наш вид превратился в Homo economicus.

4

Следует отметить, что по меньшей мере одного человека аргументы Хардина не убедили.

Элинор Остром занялась исследованиями в области политической экономии в те годы, когда в университетах не привечали женщин-ученых. В отличие от Хардина, Остром мало интересовали теоретические модели. Она хотела выяснить, как ведут себя реальные люди в реальном мире.

Ей не потребовалось много времени, чтобы понять: Хардин упустил из виду одну очень важную деталь. Люди умеют говорить. Фермеры, рыбаки, соседи – все они вполне способны договориться и сделать так, чтобы пастбища не превратились в пустоши, богатые рыбой озера не опустели, а колодцы не высохли. Жители острова Пасхи умели договариваться и работать сообща; граждане, участвующие в инициативном бюджетировании, принимают решения путем конструктивного диалога; и точно так же обычные люди успешно управляют всеми видами общих ресурсов.

Остром создала базу данных, в которой собрала все известные случаи совместного использования ресурсов и управления ими – от общинных пастбищ в Швейцарии и пахотных земель в Японии до общественных оросительных систем на Филиппинах и запасов воды в Непале. В каждом случае Остром видела, что общинное владение вовсе не ведет к неизбежной трагедии, как утверждал Хардин[609].

Разумеется, внутри общины тоже может разгореться конфликт на почве конкуренции или жадности, но это вовсе не обязательно. Остром и ее коллеги нашли более пяти тысяч примеров общинного управления ресурсами. Многие из этих общин существуют уже несколько столетий. Таковы рыбачья община в турецкой Аланье, где есть давняя традиция тянуть жребий за право ловить рыбу, или фермерская община в швейцарской деревне Тёрбель, жители которой совместно распоряжаются скудным запасом дров.

В своей революционной книге «Управляя общим» (1990) Остром формулирует «принципы построения» успешных общин. В частности, сообщество должно обладать минимальным уровнем автономии и эффективной системой мониторинга. Но, как подчеркивает Остром, единого шаблона не существует, поскольку в каждом случае важен местный контекст.

Со временем даже университетская кафедра Остром стала напоминать общину. В 1973 году Остром с мужем открыли в Индианском университете семинар по политической философии и анализу экономической политики, куда приглашали ученых со всего мира. (Остром выбрала формат семинара потому, что университет не регламентировал их структуру.) Там велись оживленные дискуссии и делались открытия, и в сущности это было нечто вроде научной коммуны хиппи с вечеринками, на которых сама Элинор исполняла народные песни[610].

Прошло много лет, и вот однажды Остром позвонили из Стокгольма. В 2009 году она стала первой женщиной, получившей Нобелевскую премию по экономике[611]. Это событие дало всем четкий сигнал. После падения Берлинской стены в 1989 году и краха капитализма в 2008-м настало время повнимательнее присмотреться к общинам как к альтернативе государству и рынку.

5

Конечно, идея была не нова, но именно в тот момент она вновь обрела популярность.

История имеет свойство повторяться. В позднем Средневековье Европа уже переживала настоящий общинный бум, который историк Тине Де Мор назвала «тихой революцией». С XI по XIII век все больше пастбищ переходило под контроль общин, и повсюду как грибы после дождя появлялись