В разные годы. Внешнеполитические очерки - Анатолий Леонидович Адамишин

на венских переговорах 23 стран о сокращении обычных войск и вооружений от Атлантики до Урала, мандат на проведение которых на новой основе как раз и выдала Венская встреча ОБСЕ. Параллельно и сопряженно с ними шли другие переговоры: 35 стран договаривались о мерах доверия в военной области. Характерно, что западная сторона нередко заматывает в Вене или берет назад свои собственные предложения, как только государства Варшавского договора соглашаются с ними. Пропагандистская составляющая постепенно уступает место серьезному отношению.

На советском направлении объявленная Бушем переоценка отношений (соответствующую работу возглавляло ЦРУ) продлится несколько месяцев. Министры иностранных дел двух стран по-настоящему встретятся в конце сентября в поместье Бейкера в Вайоминге. (До этого был визит Бейкера в Москву в мае, но он носил скорее разведовательный характер.) Президенты же встретились только в декабре на Мальте; от более ранней встречи Буш уклонился. За это время будут сданы и по большей части разыграны основные карты в германских делах, вокруг которых концентрировалась тогда большая европейская политика. Достаточно сказать, что уже не будет Берлинской стены.

Замечу, что на Мальте американская сторона в очередной раз обещала отменить поправку Джексона–Вэника. Об этом заявил президент лично! No way! И еще «деталь»: Буш советовал Горбачеву отдать Японии Курилы. Впоследствии он повторил это Ельцину, и вопрос рассматривался всерьез. Настаивали американцы и на том, чтобы Ельцин «отпустил» прибалтов. Довольно умело, надо признать, сдерживали американцы наш порыв.

Можно увидеть связь и с положением в советско-западногерманских контактах на высшем уровне. Последняя встреча Брежнева с канцлером ФРГ состоялась в 1981 г. После этого – перерыв на семь лет, до октября 1988 г. – визита Коля в Москву. Тут, правда, свою роль сыграла быстрая смена трех генсеков и крайне неудачные высказывания Коля в адрес Горбачева. В дальнейшем канцлер не позволял себе ничего подобного.

В Вашингтоне ревизуют подход предыдущей администрации к, казалось бы, академическому вопросу: закончилась ли холодная война? Маргарет Тэтчер публично ответила на него положительно уже в ноябре 1988 г. («We’re not in Cold war now»). В том, что конфронтация на сей раз преодолена, не сомневался Рейган, публично снявший с СССР клеймо «империи зла» в самом «ее центре» – Кремле. Джордж Шульц, покидая пост главы внешнеполитического ведомства, был весьма обеспокоен, что сменившие его люди «не понимают того, что холодная война завершилась, либо же отказываются признать это»[99].

Его беспокойство не было напрасным. В мае 1989 г. американский президент озвучивает свои условия конца холодной войны: она окончится только тогда, когда Восточная Европа «станет единой и свободной». Чуть позже к этой формуле – чтобы уж не оставалось никаких сомнений – добавляется: «на основе западных ценностей»[100]. Официальная линия: восточноевропейским государствам должно быть предоставлено «право на самоопределение». Генерал Скоукрофт дает вводную пожестче: «попытаться снять военный сапог Кремля с шеи восточноевропейцев».

Вновь вышла на поверхность многолетняя стратегия США, идущая еще от плана Маршалла: разрушить советские позиции в Восточной Европе. Держава-гегемон не могла терпеть чью-то еще гегемонию.

До этого столь определенных заявок на пересмотр обстановки в Европе западные руководители не делали. Инициатива Киссинджера попытаться упорядочить в духе «реальполитик» перемены в восточноевропейских странах путем переговоров с Советским Союзом после некоторых колебаний отвергнута. (Киссинджера можно было понять так, что США и СССР будут работать на началах кондоминиума[101].) Уже начали выходить на поверхность те трудности, с которыми столкнулся советский лидер внутри страны и, что еще хуже, в своем собственном лагере. Это облегчало задачу Вашингтона связать руки Горбачеву. Как водится, американцы «навесили» к бушевскому еще одно условие. Джеймс Бейкер пишет в своих воспоминаниях, что холодная война «испустила последний вздох» 3 августа 1990 г., когда он достиг в Москве согласия о совместном осуждении агрессии Ирака против Кувейта.

Германская Демократическая Республика (ГДР). С точки зрения геополитики Восточная Европа – это, прежде всего, ГДР. Если вы призываете восточных европейцев к свободе (читай, к освобождению от Советского Союза), то не может не возникнуть вопрос: что будет с существованием двух германских государств? До сих пор суть ответа на него, если освободить от риторического обрамления, была одинакова на Востоке и на Западе: сохранится статус-кво. Как долго? 20 марта 1989 г. Скоукрофт в докладной записке Бушу пишет: «Фактически никто в Западной Германии не надеется, что объединение произойдет в этом веке»[102].

Ломая подобный настрой, в Белом доме в центр действий по отторжению Восточной Европы от Советского Союза ставят воссоединение Германии. На мой взгляд, именно США сыграли в этом существенную, а на первых этапах заглавную роль. Весной 1989 г. начальный толчок движению дали американцы. После этого оно стало стремительно набирать темп. Сигнал западным немцам: «Вперед, мы вас поддержим» последовал из-за океана вместе с четким обозначением условий: объединенная Германия должна остаться в НАТО, вооруженные силы США будут и впредь находиться на ее территории.

Американские политологи, в том числе бывшие дипломаты, на которых я проверял свое предположение, горячо опровергают, что первое слово насчет объединения двух Германий прозвучало из Вашингтона. Один из них, близкий к Демократической партии, привел оригинальный довод: у тогдашней администрации не хватило бы сообразительности.

Ход, конечно, был рискованный, если иметь в виду наличие крупных контингентов советских войск в ГДР и других странах Варшавского договора. Но перспектива перехватить инициативу у СССР и направить назревающие перемены в нужное американцам русло должна была перевешивать опасения. От объединения Германии на указанных выше условиях американцы мало что теряли, скорее, выигрывали. А вот западноевропейские государства – неизвестно. Хлопот бы у них, во всяком случае, прибавлялось. Да и ФРГ надолго отвлекалась на внутригерманские дела, что и подтвердил дальнейший ход событий. При желании линию США на то, чтобы не особенно считаться с интересами Западной Европы, можно проследить в последующем. Это и продвижение НАТО на Восток, и бомбардировки Югославии в 1999 г., и способствование принятию Европейским союзом «новых европейцев» с Востока, некоторые из которых были быстро причислены к «троянскому коню» США.

Спешили американцы также и потому, что над ними висел призрак Рапалло. (Советско-германский договор о восстановлении дипломатических отношений, взаимном отказе от претензий, торгово-экономических связях был подписан 16 апреля 1922 г. в итальянском городке Рапалло в период проведения Генуэзской мирной конференции.) Зеликов и Райс признают: опасение, что «Горбачев может ухватиться за германскую проблему первым, присутствовало в администрации Буша»[103]. Операцию американцы назвали весьма откровенно: «Выход за статус-кво». Это оказалось не для нас; остался один путь – глубокая защита.

Тем временем Горбачев, преодолевая сопротивление, осуществляет беспрецедентную демократизацию советского общества. Вот когда перестройка