Фишер. По следу зверя. Настоящая история серийного убийцы - Александр Рогоза

– Да, в семье Головкиных действительно были моменты игнорирования воспитания ребенка: одет, обут, в холодильнике есть еда – и достаточно. Личными переживаниями мальчика никто никогда не интересовался. Но мы должны еще понимать одну простую вещь: каждый человек – это особенная структура. Кто-то из-за психо-травматических эпизодов становится сильнее и формируется в более сильную личность, для таких людей проблемы и сложности становятся ступенями и лестницей для того, чтобы стать лучше. А кого-то это ломает. Приведу в пример жертв «Скопинского маньяка» Виктора Мохова (см. Досье). Одна из женщин полностью сломалась и закрылась от всего мира, другая, наоборот, борется всеми силами, создает благотворительные организации для девушек, ставших жертвами насилия, и прочее, прочее.

Досье

Виктор Мохов – «Скопинский маньяк»

Родился в 1950 году в городе Скопин Рязанской области. Работал слесарем на заводе, после неудачного брака (развелись с женой всего через три месяца) жил вдвоем с матерью в частном доме.

Однажды Мохов прочитал в газете заметку про маньяка Александра Комина, который держал в подвале рабов и четверых из них убил, и решил так же похитить нескольких женщин, чтобы использовать их в качестве секс-рабынь.

В 2000-м он свою задумку осуществил. Пленницами Мохова стали несовершеннолетние девушки 14 и 17 лет. В течение 43 месяцев он держал их в подвале и насиловал. Младшей удалось передать квартирантке Мохова записку с просьбой обратиться в милицию.

Виктор Мохов был осужден на 17 лет и вышел на свободу в 2021-м.

– Когда Сергею Головкину было десять лет, мама родила сестру и, говорят, вообще переключила все свое внимание на девочку.

– Это тоже важный момент. Скорее всего, Головкин так долго был в этой продуктивной симптоматике – в своих мыслях, фантазиях, выдумывая собственный садистический мир, что постепенно это выдвинулось вперед. Во что это выродилось в итоге, мы с вами теперь знаем. Так что превращение Сергея Головкина в убийцу связано только с особенностью формирования его сексуальности, его возбудителей и его личности. Его личность просто не справилась со стрессом. У нее не было поддерживающего элемента, не было «буйка», за который можно было бы зацепиться и вынырнуть. Он все глубже и глубже погружался в свой маленький мирок непонимания, стеснения, комплексов. Затем эти комплексы трансформировались в садистические фантазии, а те выродились потом во весь этот ад.

Глава 68. О фантазиях, трофеях и лошадях

– Головкин говорил, что одним из спусковых крючков для начала убийств стал случай, когда на старших курсах академии его избила группа четырнадцати-пятнадцатилетних подростков. Этот эпизод на самом деле мог стать триггером или маньяк все придумал, чтобы оправдать свои действия?

– Это как если бы мы рассуждали об истории человека с нормальной психикой: жил-был молодой человек, ему изменила девушка, и теперь для него все женщины проститутки и изменщицы. У Головкина было примерно так же. Я думаю, что именно избиение стало тем моментом, когда он окончательно для себя утвердил, что надо мстить этим мальчикам, всех их наказать за свои обиды. А вот когда он рассказывал, что всегда выбирал для убийств детей, готовых пойти на кражу, это уже чушь. Так он просто находил для себя обоснование того, что хочет делать с детьми. По факту это психодинамическая теория психологии (она предполагает, что происходящее в нашей психике – следствие опыта и норм, заложенных обществом, семьей и так далее), когда человек просто пытается симулировать. Скажем, у Головкина была пара обидчиков в школе или еще где-то, и он на всех мальчиков такого возраста отзеркаливал свое состояние, на них переводил свои садистические наклонности, фантазии, агрессию, злобу.

– Почему маньяк Головкин так безошибочно выбирал детей, которые готовы были с ним идти или ехать?

– Смотрели сериал «Слово пацана»? Это 1980–1990-е годы, у всех мальчишек стоял перед глазами образ такой шпаны, крутых ребят, искателей приключений. Давайте будем объективны – мы все были мальчишками, все хотели забраться в какую-нибудь заброшку, придумать для себя какие-то искусственные приключения, которые выходят за рамки обычной жизни. И Головкин нашел эту методику поиска своих жертв практически идеально, создавая для пацанов иллюзию приключения: сейчас вы залезете в гараж, и мы отправимся в новый мир. Он играл на психологии мальчишек, которые хотят себя чувствовать взрослыми. Сложно рассуждать, что у него действительно был какой-то любимый типаж жертв.

Головкин, как любой серийный убийца, нашел для себя определенную социальную группу, среду, где есть условные отщепенцы. Его первые жертвы – мальчики, которые вылезли из лагеря покурить. Вспомните эпизод у лагеря «Романтик» (1984 год, задушенный, но оставленный живым подросток Зимин). Это там он придумал схему с уводом их в лес, с завязыванием глаз, симуляцию убийства и так далее. Отсюда он медленно двигался по своим фантазиям все дальше… У любого серийного убийцы не сразу возникает образ подходящей жертвы. Для серийника первая жертва – это всегда процесс эксперимента, он проверяет, насколько далеко может зайти. И по преступлениям Головкина мы видим, как его садистический комплекс уходит все дальше, дальше, дальше. Даже по допросам заметно. Бакин у него спрашивает: «Зачем ты ему половой член отрезал, зачем ты в кишечник полез?» Головкин отвечает: «Не знаю, интересно было». Это и есть его эмоциональная подоплека. Он даже в большей степени не смакует эту историю, а просто ее рассказывает: ну было и было.

Если серийный убийца Анатолий Сливко (см. Досье) воссоздавал свои фантазии, устраивая с мальчиками-пионерами фотосессии и видеосъемки, снимая, как их мучает, то у Головкина это был акт в режиме реального времени: а вот я сейчас ему голову отрежу, а вот сейчас живот распорю, все оттуда вытащу, ощупаю, исследую… Он был садист-исследователь.

Досье

Анатолий Сливко – «Заслуженный мучитель»

Родился в 1938 году в городе Избербаш Дагестанской АССР. Работал в Невинномысске (Ставропольский край) школьным учителем, пионервожатым в детских лагерях, организовал туристический клуб.

Жертвами Сливко становились мальчики, с которыми он работал. Поначалу он связывал их в лесу, заставляя «играть» мучения и извиваться. Все это он фиксировал на кино- и фотопленку. Затем Сливко душил детей до потери сознания, а после этого реанимировал, приводя в себя. Тех, кто все-таки умирал, разрезал на части и закапывал.

Считается, что участниками «экспериментов» педагога стали около 40 детей (кто-то после удушения ничего не помнил, кто-то боялся потом рассказать об этом взрослым, а тем, кто все-таки