Homo Bonus. Обнадеживающая история человечества - Рутгер К. Брегман

Если вы думаете, что Халден – самое мягкое исправительное учреждение в Норвегии, вы ошибаетесь. Это тюрьма строгого режима, вторая по величине в стране. Здесь содержатся около 250 преступников, от торговцев наркотиками до насильников и убийц.

Тюрьма гораздо менее строгого режима расположена всего в нескольких десятках километров от Халдена. В часе езды находится живописный остров Бастёй, на котором последнюю часть своего срока отбывают 115 уголовников. То, что здесь происходит, очень похоже на скучнейшее тюремное реалити-шоу на Би-би-си, в ходе которого заключенные создали пацифистскую коммуну (см. главу 7).

Впервые увидев фотографии этого острова, я не поверил своим глазам. Заключенные и охранники вместе готовят гамбургеры? Плавают? Греются на солнышке? Честно говоря, отличить на фотографиях тюремный персонал от заключенных было непросто. Охранники в тюрьме Бастёй не носят форму и едят за одним столом с заключенными.

На острове есть чем заняться – работают кинотеатр, солярий и две горнолыжные трассы. Несколько заключенных основали музыкальную группу Bastøy Blues Band, которая даже выступала на разогреве у легендарных техасских рокеров ZZ Top. На острове также есть церковь, продуктовый магазин и библиотека.

По описанию похоже на роскошный курорт, но на отдых времени здесь не так уж много. Заключенным приходится много работать, чтобы поддерживать жизнь сообщества: они пашут землю, сажают овощи и собирают урожай, готовят еду, колют дрова и мастерят себе мебель. Все отходы идут на переработку. На острове выращивается порядка четверти всех продуктов, которыми питаются обитатели тюрьмы. Некоторые заключенные ездят работать на материк – на пароме, которым тоже управляют заключенные.

Ах да, и вот еще что – для работы они используют ножи, молотки и другие потенциальные орудия убийства. Если нужно спилить дерево, они всегда могут взять бензопилу – да-да, даже осужденный, совершивший убийство бензопилой. Неужели норвежцы совсем спятили? Насколько наивными надо быть, чтобы в качестве наказания отправлять ораву преступников на курорт? Но сотрудники Бастёя не видят в этом ничего странного. В Норвегии, где 40 % тюремной охраны – женщины, все охранники проходят двухлетнюю программу подготовки, в ходе которой им объясняют, что с заключенными лучше дружить, чем воспитывать их или унижать.

Норвежцы называют это «динамичной безопасностью» – в противовес старомодной системе «статичной безопасности» с решетками, колючей проволокой и камерами наблюдения. В Норвегии считают, что тюрьма должна предотвращать не плохое поведение, а дурные намерения. Охранники понимают, что их задача – как можно лучше подготовить заключенных к нормальной жизни. Согласно этому «принципу нормальности» жизнь в тюрьме должна максимально походить на жизнь за ее стенами.

Невероятно, но это работает. В Халдене и Бастёе царит спокойствие. В то время как в традиционных пенитенциарных учреждениях – квинтэссенции тотальных институтов – пышным цветом цветут издевательства и травля (см. главу 14), в тюрьмах Норвегии заключенные прекрасно ладят между собой. В конфликтных ситуациях обе стороны обязаны сесть и обсудить проблему, и они не могут разойтись прежде, чем пожмут друг другу руки.

«На самом деле все очень просто, – объясняет начальник Бастёя Том Эберхардт. – Когда относишься к людям как к дерьму, они и ведут себя как дерьмо. Но отнеситесь к ним как к человеческим существам – и они станут вести себя по-человечески»[625].

Однако я все еще сомневался. Разумом я понимал, почему некомплементарная тюрьма может быть более эффективной. Однако интуитивно этот подход все равно казался мне неправильным. Что должны чувствовать жертвы и их близкие, зная, что насильников и убийц отправляют отбывать наказание в райский уголок?

Но когда я прочел рассуждения Тома Эберхардта, кое-что стало проясняться. Начнем с того, что большинство заключенных рано или поздно выходят на свободу. Более 90 % заключенных в Норвегии попадают в тюрьму меньше чем на год и после выхода, очевидно, становятся чьими-то соседями[626]. Вот как Эберхардт объясняет норвежский подход американскому журналисту: «Я говорю людям: каждый год мы освобождаем ваших соседей. Вы же не хотите, чтобы на вашей улице поселилась мина замедленного действия?»[627]

В конце концов я рассудил, что важнее всего результаты. Насколько эффективны подобные тюрьмы? Летом 2018 года этим вопросом задалась группа норвежских и американских экономистов. Они изучили уровень рецидивизма – вероятность того, что кто-то из заключенных совершит повторное преступление. По их подсчетам, уровень рецидивизма среди бывших заключенных таких тюрем, как Халден и Бастёй, почти на 50 % ниже, чем среди тех, кто был приговорен к общественным работам или уплате штрафа[628].

Я был ошарашен. Почти на пятьдесят процентов? Неслыханно. Это значит, что на каждый вынесенный сегодня приговор в будущем совершится в среднем на одиннадцать преступлений меньше. Более того, у бывших заключенных на 40 % выше шансы найти работу. Заключение в норвежской тюрьме и впрямь меняет жизнь людей.

Не случайно в Норвегии самый низкий в мире уровень рецидивизма. А вот в США – один из самых высоких. В США 60 % бывших заключенных вновь попадают в тюрьму в течение двух лет после освобождения – в Норвегии этот показатель составляет 20 %[629]. В Бастёе он еще ниже – всего 16 %, что делает эту тюрьму одним из самых эффективных исправительных учреждений в Европе и, возможно, во всем мире[630].

Что ж, ладно. Но разве норвежские тюрьмы не обходятся бюджету в феноменальную сумму?

Упомянутые выше экономисты подсчитали все издержки и выгоды. В конце своей статьи, опубликованной в 2018 году, они пишут, что в среднем содержание одного заключенного в норвежской тюрьме обходится в 60 151 доллар США – почти вдвое больше, чем в США. Однако из-за меньшего числа повторных преступлений норвежские правоохранительные органы экономят в среднем по 71 226 долларов на каждого заключенного. Кроме того, все больше бывших преступников находят работу, а значит, начинают платить налоги и не нуждаются в государственных пособиях, экономя в среднем еще 67 086 бюджетных долларов. Наконец, что важнее всего, сокращается число жертв преступлений.

Вывод? Даже по самым осторожным оценкам, норвежская пенитенциарная система окупается более чем в два раза. Норвежский подход – это не какая-то наивная социалистическая аберрация. Это более эффективная, более гуманная и менее дорогая система.

2

23 июля 1965 года в Вашингтоне, округ Колумбия, президент Линдон Джонсон собрал комиссию из 19 криминологов. За следующие два года они должны были разработать принципиально новую концепцию американской правоохранительной системы, охватывающую все, от деятельности полиции до устройства тюрем.

На дворе стояли бурные шестидесятые. Новое