Книга тысячи и одной ночи. Арабские сказки - Коллектив авторов

И я пожелал конюху блага и поблагодарил его за его милости и благодеяния; и когда мы так разговаривали, вдруг жеребец вышел из моря и закричал великим криком, и затем он вскочил на кобылу, а окончив свое дело с нею, он слез с нее и хотел взять ее с собой, но не мог, и кобыла стала лягаться и реветь. И конюх взял в руки меч и кожаный щит и вышел из-за дверей этой комнаты, скликая своих товарищей и говоря им: «Выходите к жеребцу!» – и бил мечом по щиту.

И пришла толпа людей, с копьями, крича, и жеребец испугался их, и ушел своей дорогой, и спустился в море, точно буйвол, и скрылся под водой. И тогда конюх посидел немного, и вдруг пришли его товарищи, каждый из которых вел кобылку; и они увидели меня около конюха и стали меня расспрашивать о моем деле, и я рассказал им то же самое, что рассказывал конюху, и эти люди подсели ко мне ближе, и разложили трапезу, и стали есть, и пригласили меня, и я поел с ними, а потом они поднялись, и сели на коней, и взяли меня с собой, посадив меня на спину коня.

И мы поехали и ехали до тех пор, пока не прибыли в город царя аль-Михраджана, и конюхи вошли к нему и осведомили его о моей истории, и царь потребовал меня к себе. И меня ввели к царю и поставили перед ним, и я пожелал ему мира; и он ответил мне на привет и сказал: «Добро пожаловать!» – и приветствовал меня с уважением. Он спросил меня, что со мной было, и я рассказал ему обо всем, что мне выпало и что я видел, с начала до конца; и царь удивился тому, что мне выпало и что со мной случилось, и сказал: «О дитя мое, клянусь Аллахом, тебе досталось больше чем спасение, и если тебе не была бы суждена долгая жизнь, ты бы не спасся от этих бедствий. Но слава Аллаху за твое спасение!» И затем он оказал мне милость и уважение, и приблизил меня к себе, и стал ободрять меня словами и ласковым обращением. Он сделал меня начальником морской гавани и велел переписывать все корабли, которые подходили к берегу; и я пребывал около царя и исполнял его дела, а он оказывал мне милости и всячески благодетельствовал мне. Он одел меня в прекрасную и роскошную одежду, и я сделался его приближенным в отношении ходатайств и исполнения дел подданных.

И я пробыл у него долгое время. Но всякий раз, когда я проходил по берегу моря, я спрашивал странствующих купцов и моряков, в какой стороне город Багдад, надеясь, что, может, кто-нибудь мне о нем скажет, и я отправлюсь с ним в Багдад, и вернусь в свою страну. Но никто не знал Багдада и не знал, кто туда отправляется, и я впал в смущение и тяготился долгим пребыванием на чужбине.

И я провел так некоторое время; и однажды я вошел к царю аль-Михраджану и нашел у него толпу индийцев. Я пожелал им мира, и они ответили мне на приветствие и сказали: «Добро пожаловать!» – и стали расспрашивать меня про мою страну…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала пятьсот сорок первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Синдбад-мореход говорил: «Я расспрашивал про их страну, и они сказали, что среди них есть шакириты (а это самые почтенные люди), и они никого не обижают и никого не принуждают, и есть среди них люди, которых называют брахманами, и они никогда не пьют вина, но наслаждаются и живут безмятежно, развлекаясь и слушая музыку, и у них есть верблюды, кони и скот. И они рассказали мне, что народ индийцев разделяется на семьдесят два разряда, и я удивился этому крайним удивлением.

И я видел в царстве царя аль-Михраджана остров среди других островов, который называется Касиль, и там всю ночь слышны удары в бубны и барабаны; и знатоки островов и путешественники рассказывали мне, что жители этого острова – люди степенные, с правильным мнением. И видел я в этом море рыбу длиной в двести локтей, и видал я в этом путешествии много чудес и диковин, но если бы я стал вам о них рассказывать, рассказ бы затянулся.

И я осматривал эти острова и то, что на них было, и однажды я остановился у моря, держа, как всегда, в руке посох, и вдруг приблизился большой корабль, где было много купцов. И когда корабль пришел в гавань города и подплыл к пристани, капитан свернул паруса, и пристал к берегу, и спустил сходни, и матросы стали переносить на сушу все, что было на корабле, и замешкались, вынося товары, а я стоял и записывал их.

«Осталось ли у тебя еще что-нибудь на корабле?» – спросил я капитана корабля, и тот ответил: «Да, о господин мой, у меня есть товары в трюме корабля, но их владелец утонул в море около одного из островов, когда мы ехали по морю, и его товары остались у нас на хранение. Мы хотим их продать и получить сведения об их цене, чтобы доставить плату за них его родным в городе Багдаде, обители мира». – «Как зовут этого человека, владельца товаров?» – спросил я капитана; и он сказал: «Его зовут Синдбад-мореход, и он утонул в море». И, услышав слова капитана, я как следует вгляделся в него, и узнал его, и вскрикнул великим криком, и сказал: «О капитан, знай, что это я – владелец товаров, о которых ты упомянул. Я – Синдбад-мореход, который сошел с корабля на остров со всеми теми купцами, что сошли, и, когда зашевелилась рыба, на которой мы были, ты закричал нам, и взошли на корабль те, кто взошел, а остальные потонули. Я был из числа утопавших, но Аллах великий сохранил меня и спас от потопления, послав мне большое корыто из числа тех, в которых путники стирали. Я сел в него и стал отталкиваться ногами, и ветер и волны помогали мне, пока я не достиг этого острова; и я вышел на него, и Аллах великий помог мне, и я встретил конюхов царя аль-Михраджана, и они взяли меня с