Преступный выстрел - Игорь Дмитриевич Скорин

дорогу, ни с нами, ни с районным госохотинспектором ничего не согласовали. Разорили поселения бобров, ондатры и, главное, выхухоли. Этот крохотный зверек крайне редкий, трудно восстанавливается. А строителям что! Уплатили за разгром деньги. Но ведь поселение выхухоли создавалось несколько лет, и на деньги его не купишь. Кстати, напишите о том, что многие животные и птицы покидают свои жилища, даже если человек к ним только прикоснулся. Может быть, кто-то этого не знает, а прочтет и станет относиться к природе более бережно.

— Что касается загрязнения окружающей среды, — продолжал Юрий Михайлович, — то за последние годы в Московской области оно значительно сократилось. Немалую роль в этом сыграл закон «Об охране и использовании животного мира». Плохо только то, что его многие все еще не знают — ни руководители, ни граждане. Охотинспекция и ее актив продолжают вести разъяснительную работу. В 1986 году прочитано около 400 лекций об охране животного мира, мы 256 раз выступали в печати, 52 раза по радио. Разъясняли правила поведения в лесу и на водоемах, необходимость соблюдения охотничьего устава и, естественно, популярно разъясняли нормы закона.

Самое главное. До настоящего времени звери и птицы часто гибнут от рук браконьеров.

Сколько веревочке ни виться...

Браконьерство — незаконная охота имеет различные формы. Это может быть проступок, совершенный из-за незнания охотничьего устава и правил охоты, или тяжкое преступление. Например, человек в лесу наткнулся на тетеревиный ток, расставил запрещенные силки и поймал тетерева — тем самым он нарушил правила охоты. Незаконно также появление с ружьем на территории заповедника, оно влечет за собой административную ответственность. Охота в хозяйстве без путевки на право охоты, выдаваемой обществом или дирекцией хозяйства, тоже незаконна. Влечет за собой ответственность и добыча дичи сверх нормы, указанной в путевке, и охота в недозволенные сроки, и охота на копытных животных без специальной лицензии. Все это — браконьерство. Как же выглядит это правонарушение? Приведу примеры.

...Узкая речка, огибая тальники, едва качая камыши и крупные розетки белых лилий, словно нехотя пробиралась через луг. То там, то здесь всплескивала, играя, рыба, по воде расходились круги. Из зарослей камыша на мелководье выплыла большая серая утка — кряква. Она наклонила голову набок, одним глазом посмотрела вверх. Убедившись, что в небе нет хищников, и не обратив внимания на привычные, безопасные всегда кусты, крякнула. На ее зов из камыша выплыли утята — маленькие серые пушистые комочки величиной с детский кулак — и направились к матери. Едва они подплыли, как из куста хлестнул преступный выстрел. Утка несколько раз судорожно подняла голову, словно хотела увидеть, что с ее выводком, и затихла. А серые комочки бросились врассыпную к зарослям, кроме двух, которые, как и мать, заколыхались на тихой воде. Из куста выбрался мужчина лет тридцати, худой, небритый, в заношенной рубашке и таких же брюках, заправленных в резиновые сапоги. Он огляделся. На лугу никого не было. Он достал из куста ружье-одностволку, разобрал его и сунул в потрепанный рюкзак. Потом направился за добычей. Трясущимися руками поднял утку, потянулся за утятами. Подержал их на ладони, словно взвешивая, и, размахнувшись, закинул в камыши. Аккуратно разгладил взъерошенные дробью перья кряквы, засунул ее в целлофановый пакет и опустил в рюкзак. Чуть позже в деревне этот добытчик подошел к дому, в котором размещались магазин и квартира продавца. На его стук из жилой половины вышла женщина. Она тоже на руке прикинула вес целлофанового пакета с уткой, молча ушла в дом, прихватив крякву, и уже через окно подала бутылку плодово-ягодного...

Но браконьеры — это не всегда спившиеся, сошедшие с круга люди.

...Микроавтобус выбрался на окраину большого города и сразу утонул в предрассветной тьме. Водитель переключил фары на дальний свет. Узкие лучи выхватили из темноты обочины асфальта, серебристый иней на жухлой траве, голые ветви кустарников и деревьев. В машине было душно, и человек, сидевший рядом с водителем, пожилой, солидный, с холеным строгим лицом, снял мягкую ворсистую шляпу, расстегнул модную куртку и открыл ветровое стекло. В салон сразу ворвался прохладный осенний воздух. Две желто-коричневые гончие поднялись с пола и вытянули морды к окну. Трое пассажиров, дремавших в мягких креслах, проснулись. Один застегнул телогрейку, другой достал из кармана куртки несколько штук крупных металлических патронов, щелкнул зажигалкой, в колеблющемся желтоватом свете пламени осмотрел спрятавшиеся в гильзах большие свинцовые пули, опустил патроны во внутренний карман и снова закрыл глаза. Третий оттолкнул прижавшихся к нему собак, достал из-под них чехол с ружьем и положил его на колени. Четвертый так и не проснулся. Тот, что сидел впереди, заметил промелькнувший километровый столб и приказал водителю:

— Сбавь газ, Николай. Проехали двадцать пятый. Метров через триста поворот.

— Слушаюсь, Василий Михайлович, — с почтением ответил шофер.

Машина стала прижиматься к краю асфальта и вскоре свернула на узкую лесную дорогу, петлявшую среди деревьев. Под колесами трещал тонкий лед на пристывших лужах. Впереди из куста выскочил ошалелый заяц, неопрятный, только начавший менять летний мех на зимнюю белую шубу, и помчался перед машиной. Он ослеп от яркого света фар и боялся сворачивать в кромешную темноту, которая представлялась ему черной стеной. Шофер прибавил скорость, решив догнать и раздавить живой комок.

— Не балуй! В лесину врезаться захотел? — зло обронил Василий Михайлович. И скорость спала. Заяц наконец прыгнул в сторону от дороги и исчез в высокой сухостойной траве.

На поляне, спускавшейся куда-то в темноту, машина остановилась. Вдали за лесом край неба посветлел, и на нем уже просматривались темные контуры еловых вершин.

— Значит, так, — объявил Василий Михайлович. — Минут пятнадцать сидим, пока рассветет, — и по местам.

— Слушай, хозяин, — обратился к нему тот, что держал на сворках гончих. — Может, пока по чеплашечке? Для глазу.

— По кружке чая и по бутерброду. А водку жрать будете дома, — отрезал Василий Михайлович.

Позавтракали на скорую руку, покурили, и вся компания выбралась из машины. Тускло поблескивали извлеченные из чехлов ружья. Собаки на сворках нервничали, тихо нетерпеливо повизгивали, дрожали от ожидания предстоящей работы.

— Теперь так, — начал тот, который в дороге рассматривал патроны. Вопросительно взглянув на Василия Михайловича, заряжавшего свой дорогой полуавтомат, и уловив разрешающий кивок, он продолжал: — Как только спустишься к ручью, Тихон, иди в болотину. Там их главная кормежка. Найдешь свежие покопки, пускай собак и сам за ними следом.