Кино Ларса фон Триера. Пророческий голос - Ребекка Вер Стратен-МакСпарран

«Антихристе» Она самостоятельно отправляется в Эдем. Вкусив запретный плод, Ева «глубокий Древу отдала поклон, желая силе оказать почет» (Milton, 2005, с. 219). По словам К. С. Льюиса, Ева становится «примитивной» (Lewis, 2005, с. 454) или язычницей, поклоняющейся духу дерева. Подобным образом в «Антихристе» Она соблазняется языческой верой в природу, представленную демоническими сестрами и их владыкой Сатаной, который становится и ее Господом. Понимание того, что «Антихрист» как минимум отчасти основывается на «Потерянном рае», придает ему более связный смысл, а также предполагает некоторую теологическую интенцию, если эти два произведения связаны друг с другом столь тесно, как демонстрирует даже такой краткий обзор.

Рассматривая параллели между «Антихристом» и «Потерянным раем», можно увидеть, что в «Антихристе» сказано гораздо больше о зле в целом и отношении людей ко злу, чем может показаться на первый взгляд. В своей ироничной манере фильм целенаправленно поднимает один из старейших философских вопросов – проблему зла, но помещает ее в контекст, где эти вопросы могут быть исследованы без предубеждений против религиозной традиции, ограничивая тем самым провокацию зрителя. Мир «Антихриста» не соприкасается с миром, привычным нам, но подчинен влиянию духовных сил и управляемой ими природе. Он и Она приносят свои культурные конструкции, которые в конечном счете становятся ненужными. «Антихрист» – это поиск как для режиссера, так и для зрителя. Фильм можно рассматривать в качестве трактата о зле, поскольку он предлагает сложный анализ сверхъестественного зла, природы как зла, а также греха внутри людей и между ними. Рассмотрение зла в контексте современных теологических работ способно внести некоторую ясность, хотя подробный ответ выходит за рамки данной работы.

Классический взгляд на зло в западном мире исходит от Блаженного Августина: «Зло не есть какая-либо сущность; но потеря добра получила название зла» (Augustine, 1958, с. 217). Это не субстанция и не вещь. Поскольку источник зла – в добре, то его не существует, если только оно не паразитирует на добре (Augustine, 1966, с. 54). Зло несет с собой чувство утраты, возникающее как сбой, когда существо отрицает свою роль и больше не может быть тем, кем предназначено быть.

Согласно святому Августину, зло возникает как проявление свободной воли людей, и его причиной является акт добровольного отречения от Бога в пользу меньшего или низменного блага. Существование зла важно для Бога, так как позволяет создать мир, в котором у людей есть настоящая нравственная свобода воли, а сила нравственности и совершенство характера развиваются только через конфликт, борьбу и выбор. Однако для Августина зло в конечном счете есть необъяснимая тайна, поскольку оно не является субстанциальной сущностью и выходит за границы нашего понимания. В главе 3 я рассматриваю три символа зла Рикера, придающих злу язык: запятнанность, грех и виновность. «Антихрист» показывает все три, но в центре его внимания – виновность. Дефо замечает в интервью на DVD, что фильм – это «размышление о виновности и зле внутри нас, которое открывает что-то во мне» (von Trier, 2010).

«Антихрист», однако, более глубоко вникает в спектр вопросов о возникновении зла в связи с творением. В основе фильма лежит вопрос «Что, если мир был сотворен Сатаной?» – использование Сатаны в качестве противника позволяет учесть духовную реальность (которую критики и исследователи обычно называют «сверхъестественным») в вопросе «Откуда берется зло?». Хотя современные работы на эту тему фокусируются на крупномасштабном зле и человеческих страданиях, «Антихрист» обращается к злу личному или греху. Фильм находится в уникальной позиции, позволяющей рассуждать о ключевых теологических вопросах о зле, таких как существование Сатаны и демонов, их (и природные) отношения к злу в людях и проникновение греха в мир.

Как было рассмотрено ранее, в скандинавских странах существует давняя традиция поверий в силу Сатаны и его демонов, ведьм и народных практик, связанных с этим. Линда Хаверти Рагг[85] утверждает, что создание фильмов в этом ключе почти «обязательно» для мастеров скандинавского кинематографа, и не просто в виде народной истории, но как переживаемого опыта (Rugg, 2016). Это также очевидно по биографии Стриндберга, «Инферно» – фон Триер ссылается на нее в пресс-релизе «Антихриста» как на один из источников вдохновения.

Известно, что «Час волка» (1968), самый демонический из фильмов Бергмана, это история самого режиссера. Прикроватный столик Бергмана покрывали рисунки демонов, с которым он вел беседы. О своих ночных переживаниях он говорил следующее:

Я испытываю разные чувства. Особенно здесь, когда светит полная луна и царит тишина… И я ощущаю, что меня окружают иные реальности. Я чувствую, что окружен сущностям, которые, возможно, хотят мне что-то сказать. Но что – мне неизвестно. Это не суеверие. Это факт. Так оно и есть.

(Riding, 1995)

В интервью журналу Life, озаглавленном «Я живу на краю очень странной страны», Бергман говорит:

Я написал сценарий «Часа волка» в очень тихой комнате. Когда я пишу, в комнате никогда не бывает солнца. Я даже спал в той же комнате, но через несколько недель мне пришлось остановиться. Демоны приходили и будили меня, они стояли и разговаривали со мной. Это было очень странно… Я живу на краю очень странной страны, и я не знаю, что произойдет.

(Meryman, 1971, с. 60)

Она упоминает имя Сатаны в «Антихристе», когда говорит: «Природа – церковь Сатаны». Ветер немедленно отвечает ей, сдувая желуди в кухонную раковину. «Ты чувствуешь? Это его дыхание». Сатана, очевидно, является символом, обозначающим зло, но в то же время у «него» есть своя собственная история.

Имя «Сатана» – это транслитерация śātān, что переводится с иврита как «противник». Еврейское Писание содержит три упоминания о Сатане, хотя неясно, имеется ли в виду во всех случаях одна и та же сущность: в Книге Иова 1:11–12; 2:5–6 Сатана просит у Бога разрешения перед небесным престолом испытать его слугу Иова; в видении Захарии Сатана обвиняет великого иерея Иисуса перед Богом (Зах 3:1); и Сатана провоцирует Давида провести перепись в Израиле (1 Пар 21:1). В этих эпизодах Сатана играет роли, соответствующие более поздним текстам: испытывает, обвиняет и вводит людей в заблуждение. Похоже, в какой-то момент Бог даровал ему эту власть (Garrett, 1989, с. 39).

В межзаветный период стало встречаться более глубокое понимание Сатаны, в том числе в Откровении Авраама 23:11–13, в Книге Юбилеев 10:7–13, в Завещании Иова 2:2–3:5, 20:1–3 и других текстах (Garrett, 1989, с. 129). Сатане подчиняются демоны, что подтверждается Евангелием от Луки, в котором сатана идентифицируется как Вельзевул, правитель демонов (11:15, 18) и царства бесов. Иисус в своих исцелениях