Пропал дракон - Инна Владимировна Гернет

Даже о балконе и террариуме она теперь вспоминала, как о чём-то приятном. Тогда, по крайней мере, она ещё не обманула свою бригаду, не утащила чужое ведро, не обидела маленькую девочку, не потеряла чужую собачку…

Так мучилась Лида, таща за руку безутешную Алису. Голова её гудела: что делать с девочкой? Оставить дома одну без Шарика — невозможно! А её мама вернётся только в пять. А в шесть начнётся школьный вечер — без писателя…

А в четыре надо быть у подворотни, хотя она охотнее встретилась бы с тигром, чем с Коробкиным.

Тут Алиса села на асфальт.

— Не пойду! Отдавай мне Шарика!

И тогда Шершилина в отчаянии, сама не понимая, что говорит, протянула ей галошу:

— Вот твой Шарик!

Алиса открыла рот и перестала плакать. А Шершилина вдохновенно сочиняла:

— Злой колдун Черномор заколдовал нашего Шарика и превратил его в эту галошу. Понимаешь?

— Почему? — пролепетала Алиса.

— А потому что… вот потому что… Шарик загнал на дерево его волшебную кошку.

— Он не загонял, — сказала Алиса.

— Загонял, загонял, только ты не видела.

Алиса схватила галошу и прижала её к груди.

— Насовсем? — спросила она, готовясь зареветь.

— Нет, что ты! — сказала Лида. — Вот мы сейчас придём к Черномору, и я ему скажу такое слово, что он перевернётся!

— И я ему скажу такое, что он перевернётся!

— Правильно! — сказала Лида, и они, взявшись за руки, пошли.

Остался ещё один поворот. Вот уже зоомагазин. Ещё несколько шагов…

«Наверно, он меня сейчас убьёт, — подумала Шершилина. — Ну и пускай, так мне и надо».

У подворотни стоял Коробкин.

— Это Черномор? — спросила Алиса.

Ничего странного не было в её вопросе. Посмотрели бы вы на Коробкина сами! Перед девочками стоял мокрый, измятый, грязный мальчишка, и за ухом у него почему-то висела водоросль.

Куда девался чинный председатель отряда? И почему, вместо того чтобы метать громы и молнии в Шершилину, он уныло смотрел вниз, где у ног его натекли две лужицы?

Лида всплеснула руками.

Миша поднял глаза и сказал:

— Чтоб ты пропала, Шершилина.

И тут в подворотню ворвался тритонщик.

— Как из пушки! — весело крикнул он. Посмотрел на мокрого Мишу, на растерянную Лиду, на девочку с галошей на руках и добавил: — Полный порядок!

Наконец Алиса увидела настоящего Черномора! На его чёрном лице сверкали глаза и зубы…

— Черномор дурацкий! — завизжала она и вцепилась в тритонщика. — Тебе было бы хорошо, если бы тебя превратили в галошу? — Она колотила обалдевшего Черномора галошей и тыкала её ему в нос: — Сейчас же преврати обратно, а то перевернёшься!

Миша вяло смотрел на всё это. Лида хохотала как сумасшедшая.

— Уберите от меня эту психованную! — отбивался тритонщик.

Лида схватила Алису на руки.

— Это не тот Черномор, это другой Черномор, — сказала она.

Алиса вздохнула и прижала к себе галошу.

— Где тритон? — угрюмо спросил Миша.

Тритонщик будто ждал этого вопроса.

— Полный порядок! Был в Малиновке. Восемь штук!

— Тритонов? — обрадовалась Лида.

— Ага. Полканов.

— Собак?!

— Пеликанов. Берёте?

Лида закрыла лицо руками. Она умирала от смеха.

А Миша Коробкин сел на ведро и заплакал.

За ним заревела Алиса.

Тритонщик снял кепку и мял её в руках. Он смущённо сказал:

— Брось ты, не расстраивайся. Я же честно говорю: я этих тритонов в жизни не видал, и какие они бывают — не знаю. Бегал как собака… Не евши… Показали бы хоть одного, а?

Миша зарыдал.

— Знаешь что, мальчик, ты иди, — сказала Лида тритонщику.

— Уходи! — сказала Алиса.

Тритонщик на прощанье сказал:

— Если кому надо… кролика или что — я тут всегда около магазина. Ты меня знаешь — я как из пушки!

И продавец тритонов покинул покупателей.

Миша ещё всхлипывал. Лида тронула его за плечо.

— Иди домой, Мишенька. Я сама пойду в школу, и к Алексею Ивановичу, и на совете скажу: ты не виноват. Я во всём виновата, пусть меня одну исключают!

Миша встал.

— Шляпа ещё тут… — начал он, но махнул рукой и ушёл.

Лида вытащила из ведра соломенную шляпу, озадаченно повертела её и бросила обратно. Потом подняла ведро и взяла Алису за руку.

— Ну, пойдём, — грустно сказала она,

— К Черномору? — спросила Алиса.

— А куда ж ещё!

17

Как вы помните, потеряв на улице след Сергея Васильевича, Женька с горя поехал домой подкрепиться. 

Сейчас он возвращался на свой пост. В его кармане по-прежнему гремели монеты. Это ему вчера дала соседка Ольга Павловна — за то, что он целый день не играл на барабане.

По дороге Женька раздумывал: чего бы себе купить, чтоб веселей было дежурить у парадной? Эскимо или пистоны? Пожалуй, пистоны: их можно щёлкать камнями.

Лида! На той стороне, понурив голову, шла с ведром его сестра Лида! И с ней маленькая девочка! А в руках у той девочки галоша! Что это значит?

— Стоп, — сказал себе Женька. — Это всё неспроста. С этой девчонкой Лида была в саду. Раз! И мой старик был в саду. Два! Старик шёл домой в одной галоше. Три! И они идут с одной галошей. Четыре! Значит — что? Значит, они нашли галошу старика и идут к нему отдавать. Всё!

Ну, Женька не дурак, чтобы упустить такой случай!

И он покатил за девочками. Конечно, он не ошибся: они повернули на Садовую, прямо к дому старика…

Сейчас Лида войдёт — и Женька за ней. «Здравствуйте, я её брат. Покажите, что у вас в банке?»

Ой, что это? Куда же это они? Почему в тот дом, где тогда с балкона…

— Лидка! — заорал Женька. — Ты же не туда!

Лида обернулась.

— Старик же не тут живёт! Я знаю, где!

— Какой старик? — устало спросила Лида.

— Ну, чья галоша, к кому с балкона прыгнуло это, с лапками…

— Что?! — крикнула Лида.

И Женька рассказал всё, что знал и видел.

18

Таисия Петровна сидела на бульварчике против своего дома. Чёрный Шарик, вымытый, расчёсанный, на шёлковой ленточке, сидел перед ней и, склонив