Кошмарные каникулы - Ольга Евгеньевна Вербицкая

– Нет-нет-нет! – перегородила нам путь Ведьма. – Выпускаю только застёгнутых на все пуговицы. И обязательно в шапках!

Тут, понятное дело, снова поднялся галдёж. Девочки шапки надевать не хотели, мальчики и подавно.

– Ну что вы и правда с нами как с маленькими?! – затянул старую песню Хомяков.

Но Ведьма была непреклонна. Схватила меня под локоть и громко, чтобы все слышали, заявила:

– Значит, так, Черницын. Каждого в шапке сфотографировать и в чат поездки выложить – чтобы и мне, и родителям было спокойно.

Пришлось подчиниться. Хотя, если честно, получилось даже смешно. Вот, например:

«Хомяков с ушами».

«Королёва в короне».

«Акулову проглотила акула».

В общем, все поскрипели, повозмущались, но натянули шапки и высыпали наконец из автобуса. Только Страхов, как всегда, отличился. Спрятался за широкой спиной Хомякова и выскользнул без шапки. Да ещё и в куртке нараспашку.

– Эй, так нечестно! – начала было Акулова.

Но ей в спину тут же прилетел снежок.

– Страхов, ты совсем страх потерял? – подключилась Крапивина.

Бум! И ей снежок. В плечо. Потом ещё один. И ещё. Тут такая возня началась, что всем было уже не до Страхова с его шапкой. Вернее, полным её отсутствием.

– Кидай! Пли! Попала! Так тебе! – Мы носились вокруг автобуса, не успевая уворачиваться от снежков.

Всем и правда стало жарко и весело. Девчонки раскраснелись, Хомяков вообще стал похож на варёного рака. Только Страхов выглядел как-то странно. Он упёрся двумя руками в автобус, будто собирался сдвинуть его с места. Вот только сам при этом с места не двигался.

– Ты чего? – подлетел я к нему, закинул за шиворот ледышку и тут же отскочил подальше.

Но Страхов и не думал меня догонять.

– Х… х… холодно… – стуча зубами, пробормотал он.

– Смеёшься? Да если бы не Ведьма, я бы давно и шапку снял, и куртку с перчатками. Отлипни уже от автобуса. Побежали в девчонок снежками кидать – мигом согреешься.

Но Страхов только жалобно посмотрел на свои руки.

– Н… н… не могу, – прошептал он.

Только тут я понял, что Страхов не шутит. Растрёпанные волосы у него на голове заиндевели, губы синеть начали. Он правда не мог пошевелиться.

– Наталья Александровна! – заорал я.

Но Ведьма с Троллем сидели в это время за придорожным столиком и попивали чай из термоса. Так что меня никто не услышал. Пришлось бросить Страхова у автобуса и мчать к ним.

– Наталья Александровна! Там… Страхов того… К автобусу примёрз!

– Как примёрз? Кто разрешил?! – Ведьма так подскочила, что чуть весь чай на себя не пролила.

Она бросилась к автобусу. Я за ней. А там уже все ребята – носиться перестали, Страхова окружили, галдят. А тот уже совсем замёрз. Губы синие, щёки белые, нос вообще какой-то фиолетовый.

Ведьма его со всех сторон осмотрела, обхватила сзади за локти и попробовала на себя потянуть. Чтобы Страхова от автобуса отодрать. Но тот как давай орать. Больно. И правда – крепко примёрз.

– Ничего не понимаю… – забормотала классная себе под нос.

Ну точь-в-точь ведьма. Будто заклинание шепчет.

– Что же тут непонятного? – захихикала Крапивина. – Страхов как в той страшилке по радио. Шапку не надел, вот и примёрз.

– Ха! Точно! И правда! – Все вокруг засмеялись.

Только Страхову было не до смеха. И ещё Ведьме.

– Значит, так,– сказала Ведьма таким тоном, что температура вокруг автобуса упала ещё на несколько градусов. – Крапивина, бегом в автобус за Ваниной шапкой. А ты, Черницын, к столику – за моим телефоном. Будем звонить.

– Кому? – не понял я.

– Деду Морозу! – фыркнула Ведьма. – Спасателям, конечно. Правда, боюсь, сразу после спасательной операции мы вместо экскурсии дружно поедем домой.

Все снова загалдели. Хоть в Деда Мороза мы и не верили, но возвращаться домой, даже не доехав до вотчины, было обидно. Но тут к автобусу подошёл Тролль Иваныч.

– Не надо домой. И спасателей тоже не надо, – добродушно ухмыльнулся он и протиснулся к Ване Страхову.

Потом подмигнул ему, перелил чай из термоса в кружку, подул, попробовал и стал тонкой струйкой лить чай на примёрзшие к автобусу Ванины ладони.

– Что вы делаете?! – взвизгнула Ведьма.

Но тут Ванины руки – чпок! – и отлипли от автобуса.

– Парень просто в снежки голыми руками играл, ладони стали мокрыми, вот к железу и прилипли, – объяснил Тролль Иваныч. – Чтобы их отлепить, нужно было чем-то тёплым полить. Вот чай и помог.

Страхов с ужасом потирал липкие от сладкого чая руки.

– Д… давайте поедем уже, – всё ещё дрожа от холода, попросил он.

На этот раз никто не галдел – все были согласны. Так что мы дружно загрузились в автобус и расселись по местам.

– Ну что? Поехали? – бодро завёл мотор Тролль Иваныч.

Автобус затарахтел, радио проснулось и снова заскрипело: «Продолжаем наш марафон страшных историй. В эфире страшилка…»

Елочка, гори!

Никто точно не знал, почему на новогодних праздниках, чтобы зажечь гирлянду на ёлке, дети дружно кричат: «Раз, два, три, ёлочка, гори!» Всем казалось, это просто традиция – произносить «волшебное» заклинание. Но заклинание это появилось совсем не для праздничных огоньков…

В одном городе жила обычная девочка: среднего роста, неприметная. Среди других ничем не выделялась, говорила тихим голосом, словно боялась привлечь к себе внимание. Только две особенности отличали её от остальных: глаза у девочки были ярко-зелёные, и она не любила Новый год. Каждый раз, когда город украшали гирляндами и на улицах появлялись ёлочные базары, девочка мрачнела, становилась хмурая и угрюмая. Даже на вопросы учителя в школе начинала отвечать резко, будто фыркала. Но на уроках её почти не спрашивали: преподаватели просто не замечали её в классе.

Каждый день после школы девочка возвращалась домой через парк. Если в нём кто-то гулял, девочка медленно проходила по самой длинной аллее и смотрела на деревья, растущие вдоль дорожки. Прохожие думали, что она просто любит гулять и дышать свежим воздухом. Но когда в парке никого не было, девочка сворачивала с дорожки, подходила к деревьям и по очереди обнимала их стволы. Потом подходила к ёлочке, росшей почти у самой тропинки, гладила зелёные колючие ветки и что-то тихо шептала, едва шевеля губами.

Однажды девочка, как обычно, шла после школы через парк и вдруг заметила высокого худого мальчишку. Он стоял у берёзы и ломал нижнюю ветку – самую толстую. Ветка жалобно трещала. Девочка нахмурилась