Звери в моей жизни. Путь кенгуренка. Поймайте мне колобуса. Поместье-зверинец - Джеральд Даррелл

и прибоя, и сеть пошла вниз. Джим обратил на меня взгляд, исполненный муки, и, должен сказать, я ему сочувствовал. Я не переношу высоты, так что мне тоже не улыбалось совершить подъем на скалу в сетке, подвешенной к крану, который к тому же, судя по звуку, изрядно одряхлел и много лет не видел смазки. Кутаясь в теплое пальто, Крис, как никогда похожий на недовольного герцога Веллингтона, развил бурную организаторскую деятельность, причем глаза его горели одержимостью точно так же, как глаза Брайена в подобных ситуациях.

– Вот что, Джим, ты отправишься первым и установишь камеру рядом с краном, чтобы заснять Джерри и Джеки, когда их втащат наверх, – распорядился он. – Затем поднимусь я и сниму из сети катер, а за мной с остальной аппаратурой последуют Джерри и Джеки. Идет?

– Нет, – ответил Джим. – С какой стати я должен быть первым? Представь себе, что эта штука сломается, когда я буду у самой цели. Ты успел рассмотреть камни там, внизу?

– Если сломается, тем лучше, мы будем знать, что кран ненадежный, и отправимся обратно в Пиктон, – сказала Джеки.

Джим испепелил ее взглядом и неохотно ступил на сеть, которая уже опустилась на крохотную палубу. Капитан помахал рукой, послышался ужасающий скрежет терзаемого металла, и наш оператор, отчаянно цепляясь за ячею, медленно вознесся вверх вместе с непрерывно вращающейся сетью.

– А вдруг его одолеет морская болезнь? – осведомилась Джеки.

– Как пить дать одолеет, – безжалостно ответил Крис. – Насколько мне известно, он везде болеет морской болезнью: в поезде, в машине, в самолете. Значит, и здесь она его не минует.

Половина подъема была уже позади, а сеть не переставала вращаться, и через ячею мы могли видеть побелевшее лицо Джима.

– Мы все с ума сошли! – донесся до нас его голос сквозь шум прибоя и адский скрежет крана. Джим кричал еще какие-то оскорбительные слова, но тут сеть исчезла за краем скалы.

Немного погодя она появилась вновь и легла на палубу; теперь в нее с видом стоика шагнул Крис. Он просунул свой нос и линзу кинокамеры в ячею и, едва сеть оторвалась от палубы, принялся снимать. Трос увлекал его все выше и выше, съемка продолжалась, но вдруг, посередине между катером и краном, сеть остановилась. Мы с тревогой смотрели на нее, но прошло минут пять, а Крис висел на том же месте, описывая вместе с сетью все меньшие круги.

– Как по-твоему, что случилось? – спросила Джеки.

– Не знаю. Может, Джим заклинил лебедку, чтобы отомстить Крису.

Не успел я договорить, как кран снова заработал, Крис возобновил свой величавый полет и скрылся вверху. Уже потом мы узнали, что Джим поставил треногу с камерой на самом ходу, где они мешали повернуть стрелу, а так как Ален Райт решил, что оператору нужна именно эта точка, он предоставил Крису болтаться в воздухе. Лишь когда Джим отошел от камеры, выбрал камень поудобнее, сел, вытащил из кармана плитку шоколада и принялся уплетать, Ален сообразил, что напрасно заставил Криса парить в воздухе, словно сказочную фею. Треногу отодвинули, и Крис ступил на площадку, громогласно требуя объяснить, почему его так долго держали в подвешенном состоянии между небом и землей.

Сеть еще раз отправилась вниз, мы погрузили аппаратуру и неохотно заняли места.

– Вот увидишь, мне это не доставит ни малейшего удовольствия, – убежденно сказала Джеки.

– Если станет страшно, закрой глаза.

– Дело даже не в высоте, – объяснила она, глядя вверх. – Меня смущает этот трос.

– А что тут смущаться, – бодро сказал я. – Ведь он не первый год поднимает грузы.

– Это-то меня и пугает, – мрачно произнесла она.

– Ну, теперь уже поздно, – философски заключил я.

В ту же минуту послышался леденящий душу вой лебедки, и мы понеслись вверх со скоростью современного лифта. Из-за широкой ячеи у нас было неприятное чувство, будто мы летим в воздухе без всякой опоры. Кружась вместе с сетью, мы видели, как внизу на острые камни обрушиваются волны. Катер был словно игрушечный, а вершина скалы казалась намного выше Эвереста. Но вот мы достигли края, стрела повернулась и бесцеремонно швырнула нас на камни.

Мы выкарабкались из сети и выгрузили аппаратуру; в это время к нам подошел оператор крана – рыжеволосый, веснушчатый, с яркими голубыми глазами.

– Ален Райт, – представился он. – Рад познакомиться.

– Были минуты, – сказал я, поглядывая на кран, – ко-гда я сомневался, что наше знакомство состоится.

– Ну что вы, – рассмеялся Ален, – на него вполне можно положиться. Немножко мяукает, когда его нагрузишь, а так ничего.

Заключительную часть пути до маяка наши вещи проделали на своеобразной длинной тележке, которую тянула вверх по склону лебедка с тросом. Мои товарищи пошли пешком, а мне захотелось прокатиться, и я уселся на камеры. Где-то на полпути, оглянувшись назад, я вдруг сообразил, что этот способ передвижения, в общем-то, так же опасен, как подъем в сети. Ведь если лопнет трос, тележка под действием груза покатится назад по рельсам и вымахнет со скалы в воздух, словно ракета. Я облегченно вздохнул, когда мой экипаж остановился возле маяка.

Как только аппаратура была благополучно сложена в деревянном домике, призванном служить нам и жильем и складом, я нетерпеливо обратился к Алену:

– Скажите, вам удалось поймать для нас туатару?

– Конечно, – небрежным тоном ответил он. – Все в порядке.

– Чудесно, – произнес я с воодушевлением. – Можно на нее посмотреть?

Ален лукаво поглядел на меня:

– Конечно. Пошли.

Он отвел Джеки, Криса и меня к маленькому сараю, который стоял неподалеку от нашего домика, отпер дверь и распахнул ее.

На мою долю выпадали всякие зоологические сюрпризы, но я сейчас не припомню случая, чтобы я был так ошеломлен, как в тот раз, когда заглянул внутрь сарайчика на Бразерс. Я приготовился увидеть одну туатару, а на самом деле весь пол был буквально вымощен рептилиями. Тут были и прадедушки на полметра, и младенцы длиной сантиметров пятнадцать. Ален посмотрел на мое лицо, на котором восторг смешался с недоверием, и подумал было, что я в ужасе.

– Надеюсь, я не перестарался, – тревожно сказал он. – Но ведь вы не сказали, какие туатары вам нужны и сколько, поэтому я решил наловить всяких.

– Дружище, – вымолвил я чуть слышно, – вы не могли доставить мне большей радости. Я говорил себе – дай бог увидеть хотя бы одну туатару, а вы раздобыли мне целый легион. Просто невероятно. Долго вы их ловили?

– Да что вы, – ответил Ален. – Вчера вечером всех и поймал. Я откладывал до последней минуты, чтобы не держать их слишком долго в неволе. Надеюсь, вам хватит для ваших съемок?

– А сколько их тут