Либеральное мышление: психологические причины политического безумия - Лайл Росситер

«Исповедь» радикал-либерала

Итак, человек, прошедший через становление базового доверия, надежды, самостоятельности, развития воли, взаимности, инициативности, целеустремленности, понимания самого себя, трудолюбия и рост инструментальных навыков, разумеется, стремится к жизни, где все это найдет отражение: к жизни в условиях индивидуальной свободы и добровольного взаимодействия. Из подросткового возраста он выходит уже практически сознательным взрослым, который понимает, что значит уметь обеспечивать свою жизнь, сотрудничая с другими. Он признает себя самостоятельным человеком, который готов играть по правилам, также уважая чужие права. Ему абсолютно не в тягость заниматься благотворительностью в пользу тех, кто в этом действительно нуждается.

Жизнь в условиях свободы – это, в его понимании, логический вывод из всего того, чему он научился в детстве. В ней найдет отражение все то хорошее, что было им усвоено в семье сознательных людей. И тогда наш сознательный взрослый будет искать у сознательного правительства той поддержки, что помогла бы ему жить по собственному выбору и взаимодействовать с другими людьми по общему с ними согласию.

Но, как отмечается в этой книге, подобное видение жизни и подобное государственное устройство никак не соотносятся с устремлениями радикального либерала. Он видит иначе: всемогущее правительство должно гарантировать ему безопасность, защиту и обеспечение на протяжении всей его жизни, а также учитывать все те переживания и требования, что вызваны неврозом, в котором он пребывает. Посредством ресурсов государственной власти он намерен разобраться с травмами, несправедливостью, беспомощностью и унижением, которые пришлось ему претерпеть по вине тех, кто воспитывал его в раннем детстве. В этом ему поможет принятие законов, отвечающих его побуждениям и освобождающих его от тягостных обязательств зрелой взрослой жизни. Ему нужно, чтобы общество регулировалось правильно, формировалось и управлялось современным государством-родителем. Цель радикального либерала – превратить государство в идеального родителя/семью, ну а программу радикального либерала составляют способы достижения этой цели: принуждение граждан к выполнению приказов и предписаний. Эту программу можно изложить простым и понятным любому взрослому языком. И если дополнить ее размышлениями по поводу истоков ее появления, то выйдет самая настоящая исповедь радикал-либерала. Рискни он изложить все это с искренностью и здравой самокритикой, то выглядел бы его рассказ от первого лица примерно так.

Признание радикал-либерала в базовом недоверии

В детстве, когда все вокруг так много значило для меня, к сожалению, меня не баловали – ни вниманием, ни заботой, ни сочувствием, ни любовью. Ничего этого у меня не было, и до сих пор меня не покидает ощущение какой-то пустоты, ненужности. Да, мне постоянно обидно, я многим завидую и частенько злюсь, но приходится притворяться, что мне абсолютно все безразлично и что в целом все нормально. Когда я был маленьким, мне приходилось со слезами умолять родителей, чтобы они наконец-то дали мне то, чего мне так хотелось, приходилось орать, требовать. Я бы и сейчас так делал, если честно, но теперь-то это стыдно и нелепо, конечно же. Только себя унижать. Как бы я ни старался, я всегда чувствую, что получаю меньше, чем заслуживаю, – меня все недооценивают. Это ужасно несправедливо, вечно мне приходится терпеть. Я, конечно, не страдаю паранойей, раз сам признаю все эти факты, и мое тотальное недоверие – пусть это будет базовое недоверие – это горькая правда. Но вот моя зависть, постоянная нехватка всего, что мне надо, также порой доводят меня до депрессии, загоняют в угол. Иногда сюда же добавляются паника и ненависть ко всем подряд. Я знаю, что найдутся те, кому захочется так же оскорблять меня, как было в детстве. Мне очень больно, меня приводит в бешенство, что кто-то готов издеваться над другим человеком – надо мной, например, как в прошлом, так и сейчас.

Чтобы хоть как-то защититься, я лучше сам обозначу виновников моих бед. Это не только люди, но и их замечательные сообщества, – ну что же, я буду добиваться своего и получу от них все, что мне причитается. Ненавижу их эгоизм, жестокость и презрение – доведись мне отобрать все то, над чем они так трясутся, и выплеснуть наконец-то свою ярость, я почувствую, будто гора упала с плеч. И я действительно смогу стать сильным, ничто уже не пошатнет мою уверенность.

Мне не надоедает их обвинять, а ненавидеть их я готов вечно. Помня, что эти люди – само зло! – сделали меня свое жертвой, я знаю, как им можно отомстить. Надо попытаться отнять то, чего у них явно многовато: это и вещи, и чрезмерный доступ к разным услугам, и статус. Разве я не имею на все это такое же право? Но у меня почему-то ничего этого нет. Разобраться с такой несправедливостью мне помогут власти, к которым я непременно обращусь. И тогда мой гнев, моя зависть утихнут, а страх перед нищетой, конечно, отступит. Мне уже не придется ничего выпрашивать, требовать, ни на кого я не буду воздействовать, да и запугивать никого не надо будет – все это сделает за меня мое правительство.

Тот факт, что государственная политика в силах отнять у других их излишки и отдать их, допустим, мне, несказанно меня радует. Я не против такой власти – с ней я уже не чувствую себя беспомощным ничтожеством, как в детстве. Право забрать у людей то, что им не полагается, дарит мне возможность отомстить за причиненное мне зло и жить не мучаясь. Кроме того, когда мне что-то отдают, а я это беру, утихает моя жадность. Да-да, я не боюсь этого слова; добавлю, что я еще и завидую, но ведь это все из-за лишений, которые пережил в детстве! Однако, знаете, я все-таки не буду лишний раз признаваться в этом ни себе, ни другим. Лучше притвориться, что я никому никогда не завидую, а о жадности и слыхом не слыхивал. Все мои претензии ведь можно замаскировать – достаточно назвать их правами. Я маскирую свои жадные требования, называя их правами. Права – это все те блага, которые кто-то обязан мне предоставить, потому что они мне положены. Не надо считать меня жадным и алчным (хотя я таков и есть). Я очень хочу, чтобы и у меня было то, что есть у других, – так ведь это моя законная потребность. А их стремление крепко вцепиться в то, что у них есть, – это их жадность и эгоизм (Joe Sobran). Так что это они здесь жадничают,