Почему мы убиваем? Злость, ненависть, агрессия и так называемое «зло» - Конрад Захариас Лоренц

хладнокровием, оно лишено какой бы то ни было эмоциональной окраски», характерной для других преступлений, связанных с насилием (Williamson, Hare & Wong, 1987). Если учесть, как предполагают процитированные здесь работы, что агрессия психопатов по большей части носит инструментальный характер, представляется, что психопаты – это люди с инструментальной направленностью агрессии, тип агрессивной антисоциальной личности.

Недостаток самообладания: к вопросу о более точном понимании особенностей психопатической личности

Мало сказать, что психопаты хладнокровно нападают на окружающих, хотя, как подчеркивают Хейр и многие ученые, это часто оказывается именно так. Люди подобного типа зачастую неспособны сдерживать себя, когда преследуют желанную цель. В самом деле, недостаток сдерживания себя – одна из ключевых черт психопатической личности, о чем свидетельствуют результаты интересной исследовательской программы, идущей под руководством Джозефа Ньюмена из университета штата Висконсин в городе Мэдисон.

Предположим, что в данный момент психопат хочет что-то получить, например деньги или секс, и ведет себя таким образом, чтобы достичь цели. Мы можем назвать его тип поведения «тенденцией с доминантой действий» (dominant action tendency) в конкретной ситуации. Допустим, что, хотя психопат мог бы получить желаемое, есть большая вероятность того, что его поймают и накажут. Как убедился Ньюмен в ходе экспериментов и опыта работы с заключенными исправительных учреждений, психопаты отличаются характерным недостатком способности сдерживать тенденцию к непрерывным, ориентированным на достижение цели действиям, даже если эти действия могут привести к тому, что их накажут. Самое большое значение для психопатов имеет возможность достижения их непосредственных целей. В результате неадекватного самоограничения в ситуации такого рода они даже не пытаются рассмотреть свое поведение с точки зрения других людей или принять во внимание соображения перспективы (например, то, каким окажется их будущее, если они станут вести себя таким вот образом) (см.: Kosson, Smith & Newman, 1990; Newman, 1987; Newman, Patterson & Kosson, 1987). Даже если психопат считает, что достичь его непосредственных целей можно при помощи угроз или демонстрации силы, он все равно доведет свое нападение до конца, игнорируя неприятности, к которым оно может привести впоследствии.

Некоторые последние штрихи

Поскольку многие молодые люди, поступки которых с психиатрической точки зрения можно рассматривать как психическое расстройство поведения, с возрастом все-таки изменяются, психологи и психиатры теперь не классифицируют людей как психопатов до достижения ими возраста 18 лет. Кроме того, не каждый психопат – или, в данном случае, не любая агрессивная антисоциальная личность – обязательно будет обладать характеристиками, указанными в списке признаков психопатии. Однако чем больше этих качеств человек проявляет, тем вероятнее, что он будет представлять для общества угрозу насилия.

Эмоционально-реактивные агрессоры

Некоторые люди, как дети, так и взрослые, обладают ярко выраженной агрессивностью, не связанной с инструментальной направленностью. Они не используют агрессивное поведение, чтобы добиться желаемого, а просто ведут себя агрессивно, потому что обладают высокой эмоциональной реактивностью и легко раздражаются. Очень чувствительные к любому пренебрежению или оскорблениям, они склонны видеть угрозы и оскорбления, которых в действительности не существует, и легко обижаются. Неудивительно, что они склонны неадекватно реагировать на события, происходящие рядом с ними. В результате такие люди бывают не очень-то популярны в обществе.

Доказательства существования двух типов агрессии

Некоторые читатели, полагая, что всякая агрессия по своей природе инструментальна, могут сомневаться в правомерности проводимого мной разграничения. Поэтому, прежде чем глубже рассматривать психологию эмоционально-реактивных агрессоров, обратимся к результатам исследований, указывающих на разницу между людьми, чья агрессия в основном имеет инструментальную направленность, и теми, кто ведут себя агрессивно, потому что склонны обижаться на действия или слова, в которых видят угрозу или оскорбления.

Процентное соотношение мальчиков, показавших различную реакцию: точное восприятие враждебности, атрибуция враждебности и проявление агрессивной реакции на эпизод.

В ряде работ, исследующих поведение мальчиков, учащихся первых и третьих классов, Кеннет Додж и Джон Кой делили детей на агрессоров с высокой реактивностью и тех, чье поведение напоминало инструментально направленное поведение хулиганов. Для этого использовались отзывы учителей. Ребенок считался эмоционально-реактивным, если его учитель отмечал, что «когда этого ребенка дразнят или угрожают ему… он быстро начинает злиться и дает сдачи». Инструментально направленного ребенка характеризовали как угрожающего другим детям и обижающего их, использующего «физическую силу для господства над другими». Некоторых мальчиков легко было отнести к первой или второй категории, но, конечно, встречались и такие дети, которых учителя оценивали как смесь этих типов. Для наших целей мы рассмотрим три категории детей: тех, чья агрессия была главным образом инструментально ориентирована, тех, чья агрессия была в основном реактивной (обозначенные «только эмоционально-реактивные»), и остальных, проявивших оба типа агрессии («инструментально-реактивные»). Мы сравним этих детей с четвертой категорией – мальчиками, которые (по мнению своих одноклассников) вели себя умеренно в социальном плане (обозначены «нормальные»).

Исследователи, в частности, показали мальчикам видеозапись серии из 12 эпизодов, каждый из которых изображал, как один мальчик сбивал кубики другого. Актеры вели себя так, чтобы испытуемые смогли наблюдать три вида сцен: 1) намеренную агрессию, 2) случайную небрежность и 3) эпизоды, в которых намерения фрустрирующего мальчика можно было истолковать двусмысленно. После того как дети просматривали каждый эпизод, каждого по отдельности спрашивали о том, что он видел и как бы отреагировал на такую ситуацию.

Затем Додж и Кой сравнили, как мальчики разных категорий воспринимали сцены на видео. Рисунок показывает, что все группы детей одинаково точно узнавали изображение намеренной враждебности. Однако когда мальчики не были уверены в том, почему актер сбивает кубики, возникали отличия. В этом случае оба типа эмоционально-реактивных мальчиков – в особенности отчетливо эмоциональные агрессоры – были особенно склонны приписывать актерам враждебность (см. средний отрезок рисунка). Они, по-видимому, были предрасположены интерпретировать двусмысленное поведение как враждебное. Предположительно именно благодаря этой готовности видеть враждебность оба типа эмоционально-реактивных мальчиков – и опять-таки особенно явно эмоциональные агрессоры – на вопрос, как бы они поступили, чаще всего отвечали, что отреагируют той или иной формой агрессии (см. отрезок справа на рисунке) (Dodge & Coie, 1987).

Результаты представляются очевидными. Не все явно агрессивные люди похожи друг на друга. Люди, использующие агрессию главным образом для инструментальных целей – например чтобы доминировать над остальными и контролировать их, – в некоторых важных аспектах отличаются от ярко выраженных реактивных агрессоров, легко распознающих враждебность в других людях или приписывающих другим враждебные намерения. Это не означает, впрочем, что инструментально направленные агрессоры и эмоционально-реактивные не имеют между собой ничего общего. В самом деле, они могут иметь ряд общих черт, и те и другие могут считать, что, оскорбляя своих противников, они действуют адекватно. Тем не