Между нами терапия. Исследование себя и ценности бессознательного - Ирина Гиберманн

идентичностью. Психоанализ рассматривает феномен тотального недоверия как проявление глубокой психической травмы. В раннем детстве ребенок получает опыт аффективного контейнирования от матери — он кричит, его утешают; он боится, его успокаивают. Это формирует базовое доверие: мир предсказуем, а значит, я могу ему открыться. Но если в ключевые моменты ребенок сталкивается с холодностью, предательством, насилием, то вместо доверия формируется травматическая защита. Взрослея, человек не осознаёт этот механизм, но бессознательно несёт его в каждое взаимодействие. В концепции объектных (первый наш объект — это мать) отношений можно увидеть, что ловушка недоверия связана с ранними переживаниями отказа — когда ребёнок научился, что единственный способ защитить себя от боли — это не пускать никого внутрь. Говоря о механизмах идентификации, мы видим, что человек в ловушке недоверия всегда ищет в других своё отражение — он либо видит в них проекцию собственной агрессии, либо бессознательно провоцирует их на предательство, чтобы снова подтвердить свою картину мира. Таким образом, эта ловушка — не просто про отношения, а про саму структуру идентичности. Вопрос здесь не в том, кому я доверяю, а в том, как я выдерживаю факт, что другой — это всегда немного чужой.

Что запускает ловушку? Если мы посмотрим на динамику аффектов, то увидим, что у людей с этой ловушкой постоянно активируется аффект страха — ожидание угрозы, нападения. В комбинации с гневом он создаёт динамику «бей первым, пока не ударили тебя». Фиксация здесь происходит в моменте, когда потребность в надежной связи была сломана — когда ребёнок сталкивался с ложью, жестокостью, насилием или предательством. На этой точке психика застревает, не позволяя развиться более зрелым формам привязанности.

Как это влияет на самооценку? Человек, живущий в ловушке недоверия, испытывает постоянный конфликт: с одной стороны, он хочет близости, с другой — боится её. В результате он не может адекватно ощущать свою ценность, ведь ценность себя всегда определяется в отношениях.

• Если я никому не доверяю, то как я могу проверить, что я важен, нужен?

• Если я уверен, что люди используют меня, то не начинаю ли я сам бессознательно вести себя так же?

• Если я не могу принять добрые намерения, то что остаётся? Жить в мире, где все враги?

Этот вопрос фундаментален, потому что человек с этой фиксацией бессознательно выбирает между контролем и одиночеством. Самооценка формируется не через реальный контакт, а через стратегию защиты. В конечном итоге фиксация на недоверии приводит к размыванию границ идентичности. Человек либо отгораживается, теряя способность к эмпатии, либо разрушает себя изнутри, постоянно подтверждая свои страхи.

Заключение: от подозрительности к осознанию. Ловушка недоверия — одна из самых сложных для изменения, потому что она напрямую затрагивает вопрос идентичности. Это не просто «я не доверяю людям» — это «я не могу выдержать сам факт их существования как автономных субъектов». Психоанализ предлагает важный вопрос: насколько глубоко мы готовы исследовать свою тревогу перед неизвестностью? Потому что доверие — это не про знание, а про риск. И если этот риск кажется невозможным, то, возможно, мы всё ещё живём внутри старой детской защиты, которая уже давно не спасает, а лишь ограничивает.

Между близостью и автономией

Мы продолжаем исследование ловушек и их связь с психоаналитической концепцией фиксаций. Если в предыдущих ловушках речь шла о потребности в надежной связи, то теперь мы переходим ко второй базовой потребности — автономности. Желание быть в контакте и желание оставаться собой — это два вектора психического развития, которые неизменно вступают в противоречие. Их баланс определяет, насколько мы способны строить отношения, в которых есть и привязанность, и свобода. Ловушка зависимости связана с нарушением этого баланса. Она не про химические зависимости или аддиктивное поведение, а про внутреннюю установку «Я не справлюсь с этим сам». В ней зашита тревога перед самостоятельностью, неспособность опираться на себя, поиск внешней опоры, без которой любая ситуация кажется непосильной. Если слово «сам» в вашем внутреннем диалоге вызывает страх, если автономность кажется не безопасным пространством, а угрозой — значит, эта ловушка глубоко встроена в вашу психическую структуру.

Как формируется зависимость? Психоаналитический взгляд: автономность — это не врождённое качество, а сформированный навык. Мы учимся быть самостоятельными через поддерживающий опыт, через возможность свободно исследовать мир, зная, что рядом есть надёжный объект — родитель, который в нужный момент обеспечит защиту, помощь, присутствие. Психоанализ выделяет два типа автономности:

• Естественная автономность — способность опираться на себя, оставаясь в контакте с другими. Это не изоляция и не отказ от близости, а навык быть самостоятельным, не теряя способность строить отношения. Человек с естественной автономностью знает, что он может справиться, но при этом ему не нужно доказывать свою независимость через отказ от помощи.

• Вынужденная автономность — псевдонезависимость, сформированная как защитный механизм. Она возникает, если в детстве рядом не было надёжного взрослого, который мог бы поддержать. В результате ребёнок учится обходиться без привязанности не потому, что ему комфортно быть одному, а потому, что у него не было выбора.

Это ключевое различие. Вынужденная автономность маскируется под силу, но на самом деле зиждется на страхе. Это не способность быть одному, а защита от боли привязанности. Люди с вынужденной автономностью часто говорят: «Мне никто не нужен». «Я привык справляться сам». «Я не завишу ни от кого». Но за этими словами скрывается не свобода, а подавленный страх зависимости. Что происходит в психике человека, когда его автономность формируется не как естественный процесс, а как реакция на травму? Фрейд в своих работах описывал фиксацию как процесс, при котором психика «застревает» на одной из фаз развития. Если определённый опыт не был пройден, психика возвращается к нему снова и снова, пытаясь разрешить конфликт. В случае автономности ключевыми моментами фиксации являются оральная и анальная фазы психосексуального развития.

1. Оральная фаза (0–1,5 лет): базовое доверие к миру. В норме этот этап даёт ребёнку опыт принятия, насыщения, безопасности. Он учится доверять — сначала матери, а затем миру. Но если на этом этапе присутствовала нестабильность, отсутствие матери или её эмоциональная холодность, у ребёнка формируется чувство дефицита. Он начинает ощущать, что мир ненадёжен, а потребности — это угроза. Как это проявляется во взрослой жизни:

• Зависимая автономность → «Я не могу без тебя». Человек остаётся в оральной фиксации и постоянно ищет объект, который его «накормит», защитит, возьмёт ответственность.

• Вынужденная автономность → «Мне никто не нужен». Человек делает защитный шаг в противоположную сторону: если мир не даёт, значит, я перестану хотеть.

Оба сценария мешают формированию