Жена неверного генерала, или Попаданка на отборе - Юлия Удалова

алых роз. Столица ликовала – мне доносили, что жители в восторге от того, что вместо старого и, чего уж там говорить, ко всему безучастного и бездетного Валериана, у них теперь новый молодой император.

А совсем скоро будет императрица и, следовательно, долгожданные наследники.

Ликовала не только столица, а вся империя. Во всех городах и деревнях шли празднества. Этот день был официально объявлен днем государственного значения.

По регламенту на торжество такого размаха прибыли главы самых крупных и уважаемых королевств нашего континента.

Около пятидесяти тысяч человек выстроились по бокам дороги, ведущей от Пресветлого Храма, где мы должны были сочетаться браком, до королевского дворца. И около тридцати миллионов человек наблюдали за свадебной церемонией по кристальонам.

Особое внимание в день своей свадьбы я велел уделить безопасности.

Храм был со всех сторон окружен моими людьми в черной парадной форме, некоторые были переодеты в гражданское и смешались с толпой.

Парадные караулы были расставлены так же на лестнице храма, на площади перед ним и на всем пути следования нашего экипажа уже после того, как нас объявят мужем и женой, императором и императрицей Серинити.

Вопреки давней традиции я прибыл к ступеням Пресветлого не на карете, а верхом на Погибели. Позади меня следовал кавалерийский императорский отряд.

При моем появлении толпа в едином порыве закричала мое имя.

Спешившись, я отдал поводья своему адъютанту и проследовал в храм в сопровождении своего почетного эскорта...

Это были мои верные люди, в том числе полковник Эльтар Вертер, которому я особенно доверял.

В этом эскорте должен был быть и Эдриан, но на черта он мне там сдался?

Брат находился среди гостей – я мельком увидел его слева, в третьем ряду. Неотразимый Алый генерал на удивление быстро привел себя в порядок после тюрьмы – и не скажешь, что две недели в одиночке просидел, а перед этим пил, как сам дьявол.

В простом, не парадном алом мундире, свежий и подтянутый, как всегда, приковывающий взгляды женщин, Эдриан выглядел еще лучше, чем обычно.

И только глаза выдавали его.

В них застыла тоска. Непреодолимая, горькая, волчья тоска.

Он сжимал в своих руках белые перчатки – так сильно, что белели костяшки пальцев.

Но это было его решением. Не знаю, как бы поступил я на его месте.

Вполне возможно, не захотел бы смотреть, как моя любимая женщина выходит замуж за моего собственного брата.

И тут мне стало не до Эдриана и его душевных мук, потому что приближенный сообщил, что невеста задерживается.

Я всем своим видом постарался не показать волнения, которое в тот момент ощутил.

Вдруг с Евой что-то случилось?

Вдруг она не приедет и свадьба не состоится?

Вдруг эта чужая душа, а я на девяносто процентов был уверен, что в том теле находилась чужая душа, которую я и полюбил, вернулась в свой мир?

Никто не обратил внимания на эту небольшую заминку, но я уже волновался.

Волновался, как последний дурак и параноик.

Слишком долгожданным было это событие. Слишком сильно я хотел наконец-то назвать ее своей, целиком и полностью своей.

Усилием воли мне удалось унять это идиотское волнение.

Она приедет и станет моей женой.

Сегодня.

Сейчас.

По-другому просто не может быть.

ГЛАВА 103

– Госпожа Ева, я все устроила! – доложила Мод. – У вас десять минут.

– А я отстегнул твой шлейф, – добавил Фобос, взобравшись по моему плечу. – Негоже такую красоту по грязным полам этого вонючего каземата валять.

Я кивнула, похвалив своих помощников.

Но особенно – Мод.

Кто бы мог подумать, что из этой девушки, которую я когда-то подобрала на улице, наивной прачки с руками, изъеденными средствами от стирки, получится такая роскошная молодая леди?

Достойная камеристка, которая встала за меня горой, стала моими глазами и ушами, умная, исполнительная и верная.

Ну просто чудо, а не девушка!

Когда Мод узнала, что скоро мне предстоит стать императрицей, а ей – моей правой рукой, то она поначалу зарыдала и сказала, что этого недостойна.

Тогда из щели вылез Фобос и пропищал:

– Подумаешь! Тогда я тоже недостоин быть фамильяром императрицы! Вот только плевал я на это все с Башни Хаоса!

Каким-то непостижимым образом эти двое спелись и начали азартно выбирать членов в нашу новую команду.

Вернее, приближенных к императрице.

Которой я пока что, кстати, не стала.

До этого оставались считанные минуты.

И все-таки, перед началом моей новой жизни я должна была сделать кое-что еще.

Мод заявила, что это какой-то ужас, и я испорчу свое великолепное свадебное платье, а Фобос – что это великолепная идея.

Вот так с утвержденного свадебного маршрута наша карета заехала в «Черный павлин» – тюрьму для особо опасных преступников.

Мрачный, грязный, темный каземат, стены которого, казалось, давили на тебя, грозя лишить веры и надежды во что-то светлое, а потом рассудка.

Тюрьма для осужденных на смертную казнь…

Агнесс была одной из них.

Завтра ее должны были повесить…

Но перед этим я должна была с ней попрощаться.

Знаю, Данте бы не одобрил – после лабиринта он трясся надо мной, как над величайшей драгоценностью всех времен и народов. Опасался, что даже из тюрьмы Агнесс или Нерисса могут причинить мне зло.

Поэтому пришлось действовать тайно.

Спасибо моим драгоценным помощникам – они все организовали, как надо.

В своем свадебном платье и венце «Звезды Империи», который так мечтала заполучить Агнесс, я спускалась по выщербленной лестнице все ниже и ниже, под землю.

В этом было что-то безгранично жуткое.

Мрачное место смерти и полной безнадежности… И я в своем роскошном облачении, которая явилась сюда лишь на миг, чтобы поскорее покинуть это страшное место.

Агнесс содержалась в камере на самом нижнем уровне.

Казалось, времени прошло совсем немного. Но как же она изменилась за эти дни, пока ждала суда и оглашения приговора!

Она сидела на холодном влажном полу в узкой камере, поджав ноги к груди.

Давно нечесаные светлые волосы свалялись и потеряли свой светящийся ареол.

Она вообще потеряла весь свой лоск и все свое самодовольство, Избранная.

А еще это невинное и милое выражение лица, ее всегдашнее выражение.

С Агнесс словно спала маска, которую она носила давно и от которой уже устала.

Озлобленная мордочка, гримаса вечной ненависти, вечной жестокости, вечной зависти – вот, во что превратилось ее лицо.

– Сестренка… Ты пришла, чтобы освободить меня?

Нас разделяли прутья решетки, но все равно мне стало жутковато от ее безумного