Мама для подкидышей, или Ненужная истинная дракона - Анна Солейн

Элис

На первом этаже постоялого двора было тихо и темно, только один-единственный закрепленный на стене камень-артефакт мигал желтым светом.

Сглотнув, я посмотрела на лестницу и принялась подниматься, ступеньки скрипели под ногами. Мордоворот у двери сказал, что я «могу пройти», и похабно ухмыльнулся. Хороший знак: значит, Черный дал своим людям распоряжение впустить, в случае чего, Элис. Ну, или просто любую достаточно привлекательную девушку.

Осталось понять, в какой из комнат на втором этаже Черный.

Хотелось бежать со всех ног, но… куда? Мира, несмотря на ее дар ясновидения, не смогла сказать, где дети, только говорила, что «как будто закрыто все».

Черный оставался единственной ниточкой, которая могла к ним привести.

А вдруг Эми, или Рольфа, или Хью прямо сейчас… Нет, нельзя о таком думать. Нужно оставаться спокойной. Отчаянно захотелось, чтобы рядом сейчас был Седрик. Так глупо.

Коридор второго этажа был абсолютно темным, только под одной дверью желтела полоска света.

Я запустила руки в карманы юбки. Зеркало, с помощью которого я смогу позвать на помощь, артефакт, который Мира всучила мне последним: он должен будет усилить мою и без того немаленькую драконью магию. Так, все на месте. Вишенка на торте — несколько боевых артефактов, на тот случай, если я не смогу воспользоваться магией Мэлори.

«Вооружена до зубов» — в этом мире не было такого выражения, но его стоило бы придумать как минимум для моей ситуации.

А сейчас — самое главное: состроить из себя Дурочку Элис.

Подойдя ближе, я постучала в дверь.

В ответ на это внутри что-то грохнуло, низкий голос рявкнул:

— Вали отсюда!

Снова что-то грохнуло, наступила тишина.

Что ж, голос Черного. Это плюс.

Подняв руку, я стукнула в дверь еще раз.

— Я неясно сказал? Болван!

Мне показалось, что…

Я не успела додумать мысль, потому что в комнате раздались шаги, а затем дверь открылась.

— Я тебя… — начал Черный и осекся. — Малышка Эли-и-ис…

Я сглотнула. От Черного несло сигаретами и дешевым пойлом, а еще — мне не показалось, — язык у него заплетался. Пьян, это хорошо. Морщины на лице Черного, кажется, стали еще глубже за прошедшее время, так что сейчас Черный выглядел почти стариком, правда, ничуть не утратившим силы. Он нависал над хрупкой невысокой Элис, как скала.

— Ну? И что ты молчишь? — ухмыльнулся он, наклоняясь вперед.

Единственный глаз впился мне в лицо, и я сглотнула. По спине пробежали мурашки от страха, но сейчас мне это было даже на руку.

— Я…

— Вспомнила про меня наконец? А что этот сопливый герцог, с которым ты спуталась?

Попятившись, я опустила голову, чтобы Черный не увидел выражения моего лица. Значит, я не ошиблась, Черного и Элис что-то связывало. Но что? Так, сейчас главное — не выдать себя. Узнать, где дети. Хоть что-то узнать!

— Я…

— Что — ты? — Черный подцепил пальцем мой подбородок и заставил поднять голову. — Зачем прискакала?

Я отшатнулась, но Черный удержал меня за плечо. Я замерла, отчаянно борясь с омерзением. Я ненавидела, когда меня касались без разрешения, особенно мужчины. Руки Черного были неприятно скользкими, а от исходящего от него удушливого запаха меня тошнило.

— Я хотела… спросить…

Я отчаянно уставилась в одноглазое лицо Черного, которое от лба до подбородка перерезал шрам. Сейчас оно было так близко, что я могла бы рассмотреть каждый волосок на покрывающей его подбородок куцей щетине.

Как хотелось оттолкнуть его, а лучше — врезать по нему боевым артефактом! Но нельзя, иначе весь мой план пойдет коту под хвост.

Черный хмыкнул, разжал руку и шагнул в комнату. Он оставил дверь открытой, и я, сунув руки в карманы, последовала за ним.

Внутри было накурено, от тяжелого спертого воздуха было сложно дышать. Разворошенная постель со следами разлитого вина, остатки ужина на столе, пустые бутылки из темного стекла, сломанный стул на полу — видимо, его-то и швырнули в стену, когда я постучала.

— Ну? — ухмыльнулся Черный, садясь на кровать и вытаскивая из кармана засаленных штанов сигарету. — Говори.

Я снова окинула комнату взглядом и опустила глаза. Признаться, я немного надеялась на то, что найду детей прямо здесь, но нет, в комнате не было ничего интересного за исключением переливающегося белым камня-артефакта. Он лежал на столе, среди объедков. Что это? Охранный, судя по всему, такие обычно сигнализируют, если кто-то пытается проникнуть в дом или в комнату без разрешения. Я разрешение получила, так что на меня артефакт не отреагировал никак.

Пока я осматривалась, Черный успел закурить и стряхнуть на пол пепел, а затем раздался странный звук вроде… мяуканья. Это еще что?

— Что, язык проглотила?

— Я… — снова заикнулась я и снова замолчала. — Я хотела…

Я снова оборвала себя и уставилась в пол. Пускай Седрик и считал, что у меня и у Элис — одна душа на двоих, но все-таки отличались мы друг от друга довольно сильно. Судя по тому, что я успела о ней узнать — Элис была пугливой тихоней, из которой слова не вытянешь. Дурочкой.

По опыту я знала, что таких людей быстро перестают воспринимать всерьез, того-то мне и надо. Именно такой я сейчас собиралась притвориться, чтобы Черный расслабился. Пауза затягивалась, я старательно изображала испуг, а потом Черный хмыкнул и встал.

— Что ты хотела? Скажи-ка мне, малышка Элис, куда ты от меня сбежала, а? Дом, говорят, продала. — Черный приблизился и выдохнул мне в лицо облако дыма. — Непорядок. Я для тебя — все, а ты мне так отплатила… Я же сказал тебе меня ждать, а ты? Еще и к этому герцогу прилипла… Думала, он тебя всегда защищать будет? Далась ты ему, поиграл и бросил. А вот я…

Черный, побуравив мое лицо взглядом, икнул и подошел к столу за моей спиной. Я услышала шорох, звук, с которой откупоривается бутылка вина, а потом — шумные глотки.

Он сыто рыгнул и хмыкнул.

— Что? Поняла, наконец? Что к чему? Прискакала, глаза в пол.

Черный положил руку мне на плечо, сжал, и меня передернуло. Пожалуй, только в этот момент я ясно поняла, что при всей моей нелюбви к прикосновениям, прикосновения Седрика всегда были… приятными. И он всегда дотрагивался до меня бережно.

Например, ему и в голову не пришло бы схватить меня за шею и развернуть к себе, как сейчас сделал Черный. Что-то внутри моего тела хрустнуло,