Глиняные сердца - Анита Ферн

к его словам стоит прислушаться. Я ведь и правда не задира, не злой человек. И тем не менее рассердился и натравил школьных сплетников на практически незнакомую девушку только за то, что она похвастала подружкам о моей помощи. Извиниться действительно нужно.

Глава 7

Лекс

Я не стал откладывать исполнение своих намерений в долгий ящик. Подумал: «Не буду искать ее нарочно. Случайно увижу и все скажу». Но стоило мне где-либо заприметить Лилу, как через мгновение ее там не оказывалось.

В общем, четверг в плане извинений не задался. В пятницу после уроков я отправился в библиотеку, чтобы отнести книги, которые Рита нашла в моей комнате во время уборки. Она же настояла на том, чтобы их вернуть. Понятия не имею, как долго они у меня пробыли. Судя по скуксившемуся лицу библиотекаря миссис Кларк, я нарушил все дозволенные сроки возврата.

– Ты принес еще не все книги, мистер Батлер. В твоем пижонском рюкзаке отыщутся ручка и клочок бумаги? Или в нем помещаются только новомодные вейпы?

Вот же несносная женщина! С самой обворожительной улыбкой извлекаю блокнот с ручкой и даю ей понять, что слушаю. Записываю название первой книги, когда замечаю движение справа и поворачиваю голову. Листая книгу, к стойке неторопливо приближается Лилу Стюарт.

– Не отвлекайся на красавицу, Батлер. Она тоже не переносит небрежных читателей, – каркает библиотекарь. А затем поворачивается к девушке и голосом, способным вызвать кариес, говорит: – Привет, крошка Полли. Дай мне минутку закончить с этим оболтусом.

– Крошка Полли? – спрашиваю я у Лилу. Она неопределенно пожимает плечами.

– Пиши, мистер Батлер! И заруби себе на носу: не принесешь долги к концу учебного года, повешу на тебя десяток утерянных книг. Ты понял?

– Да, мэм! – Прикладываю руку к голове в приветственном жесте. Затем дописываю нужное, прячу ручку и блокнот в карман, снова кричу: – До скорой встречи, мэм! – и направляюсь к двери.

* * *

Когда я выхожу из здания школы, надо мной простирается темное грозовое небо. Дождь неминуем, и приближающиеся раскаты грома подтверждают это.

Оглядываюсь и на специальной стоянке для двухколесного транспорта замечаю одинокий велосипед. Новый, но я догадываюсь, кому он принадлежит. Не спешу домой, потому что вижу возможность извиниться за свою выходку. Отхожу в сторону от двери и жду.

Вскоре словно лопается огромный пузырь, только вместо воды на меня обрушиваются звуки грома: сначала далекие, они становятся все оглушительнее. Хотя нет, грохот низвергается не вместо воды, а почти одновременно с ней.

Стоило зашелестеть дождю, как дверь снова распахивается и выбегает Лилу. При очередном раскате грома она сперва испуганно прижимает ладони ко рту, потом опускает руки со сжатыми кулаками и, топнув ногой, восклицает:

– Вот черт!

– Я могу тебя подвезти.

Мои слова заставляют ее вздрогнуть и обернуться.

– А, Лекс, что ты здесь делаешь?

– Жду тебя. Так ты поедешь со мной?

– Очень мило с твоей стороны, и я правда ценю твою заботу, но за мной вот-вот заедет мама.

– Брось, Лилу, твой велик на стоянке, а матери ты еще не звонила, потому что только сейчас узнала о дожде. Я виноват перед тобой. Позволь сделать хотя бы такую малость.

Она в досаде сжимает губы. Ее лицо ожесточается, а на меня сыплются слова:

– У меня что, дежавю? Зачем тебе со мной любезничать, Лекс? Затеваешь очередную забаву? Мне не хотелось бы стать частью подобного спектакля. К тому же во второй раз твоя подружка точно не упустит случая вцепиться своими наманикюренными ноготками мне в лицо.

Игнорируя выпад по поводу Сары, отвечаю:

– Безусловно, ты имеешь все причины злиться. Мы даже не поговорили толком, и у меня не было возможности сказать, что я был не прав, поставив тебя в унизительное положение. Это неоправданная жестокость, и я прошу меня простить. Мир? – Протягиваю руку.

Девушка смотрит на нее, не на меня, и тихо спрашивает:

– Ты ведь понимаешь, что для меня дело могло принять намного худший оборот? Вряд ли у нас теперь получится стать друзьями.

Ее последняя фраза меня не слишком задевает. Главное, я извинился и тем успокоил свою совесть. Только не могу не сказать:

– Но, если бы ты не стала говорить в школе, будто я помог тебе из романтических соображений, намного меньше людей стало бы болтать и о вечеринке. К счастью для нас обоих, ты оказалась в меру крепкой, чтобы отразить незаслуженный удар. Это достойно уважения. Мне же будет достаточно твоего прощения, я не стану набиваться в товарищи.

Она ошарашенно распахивает глаза.

– Ты решил, что я вбила себе в голову романтические бредни относительно тебя и разнесла их по всей школе?

– А это не так?

– Конечно же, нет! С чего бы мне так поступать? Ты едва сказал мне десяток слов за ту поездку! – распаляется Лилу. А потом внезапно останавливается и краснеет, но не от возмущения, а от… стыда? – Кажется, я тоже должна извиниться. Это моя сестра Кэти рассказала паре одноклассниц, что ты меня подвез. Видимо, уже от них покатился снежный ком сплетен, обрушившийся на меня лавиной.

Ох, а вот это неожиданно. Вдруг мне становится по-настоящему стыдно.

– Думаю, это не равносильные извинения, я наворотил более серьезных дел. Мне жаль. Покончим с этим? – Я снова протягиваю руку.

Она еще немного колеблется, но наконец касается моих пальцев и пожимает их.

– Хорошо. Будем считать, что обнулили результат этого нелепого матча и ты больше не дисквалифицирован. Не зря же говорят: обманешь меня раз – позор тебе…

– А второго раза не случится, обещаю, – быстро вставляю я.

Уже почти привычно грузим велосипед в кузов пикапа, насколько это возможно под дождем, конечно. Оба сильно мокнем, но мне достается больше, пока фиксирую двухколесного друга ремнями. Проскочив внутрь салона, завожу мотор и включаю обогрев. Не хватало еще простудиться.

Белый сарафан с вишенками беззастенчиво облепил фигуру Лилу. Стараюсь не смотреть вправо, пока она вынимает из рюкзака красный кардиган и торопливо кутается в него. Только после этого выезжаю с автостоянки.

– Как ты умудряешься ездить на велике в своем наряде, не нарушая при этом приличий?

Вместо ответа она опускает взгляд на обтянутые велосипедными бриджами коленки. Мокрый хлопок не скрывает изгибов бедер, и я быстро перевожу взгляд на дорогу, чтобы моя попутчица не решила, будто я пялюсь на ее ноги дольше необходимого. Я и правда не пялюсь, ясно?

– Понял. – Кашлянув, продолжаю: – Сейчас среди книжных стеллажей даже фанатичные ботаники не ошиваются. Что же тебя