Таверна «Лапы и хвост» - Александра Шервинская

лучи, волны и бесконечный синий простор вокруг – что может быть прекраснее? Наверное, именно в эти часы я чувствовал себя максимально свободным. Но всерьёз посвятить свою жизнь водной стихии? Нет, это не для меня: как только море станет не отдушиной, а обязательной частью жизни, оно тут же потеряет для меня большую часть своей привлекательности. Так и будет, я себя знаю. Поэтому я решил удовлетвориться ежегодными гонками.

Насколько я помнил, в этом году регата стартует у нас, в Гратенсторе, идёт вдоль побережья, огибает Ривенгольский лес, минует устье Ривны – реки, делящей на две части знаменитые дебри – и уходит к границе со степным Равенгардом. Вполне себе достойная дистанция: не сказать, чтобы простая, но и не убийственно сложная, особенно если повезёт с погодой. Впрочем, летом, как правило, не бывает ни сильных бурь, ни штормов.

Решив завтра же наведаться и напомнить техникам о необходимости ещё раз на всякий случай проверить состояние яхты, я сгрёб с подноса сложенную туда Бенедиктом почту и, удобно устроившись в кресле с бокалом неплохого вина, начал изучать послания.

Как обычно, внимания заслуживала хорошо если десятая часть. Два письма были из министерства: в них мне напоминали о необходимости присутствовать на очередном заседании комиссий и мягко укоряли за то, что я до сих пор не выступил ни с какой полезной инициативой. Интересно, а какого предложения они от меня ждут? Неисследованных территорий уже практически не осталось, а в те, которые ещё не подгрёб под себя человек, лучше от греха вообще не соваться. Инициировать очередную исследовательскую экспедицию в Ривенгольский лес? А зачем? Это пусть у министерства, отвечающего за животный и растительный мир, голова болит. Предложить археологические раскопки в бескрайних Равенгардских степях? Так у кочевников своих копателей – каждый второй. Так что нету у меня никаких полезных предложений, хотя придумывать что-то нужно, я же всё-таки жалование получаю, и немаленькое. Ладно, что-нибудь соображу!

Было среди писем и приглашение на заседание литературного клуба от младшей графини Карингтон. Быстро это она, и дня не прошло. Хотя тут Мелисса права: нужно дожимать объект, пока он не придумал миллион отговорок. Видимо, вернувшись домой, она сразу же отправила лакея с посланием.

Я вскрыл приторно-розовый конверт и извлёк листок украшенной цветочным орнаментом бумаги. В самых изысканных выражениях меня приглашали на заседание литературного клуба «Страницы любви» послезавтра, в четыре часа пополудни. Придётся идти, так как я вроде как решил ухаживать за Мелиссой, чтобы матушка хотя бы на время успокоилась и перестала расставлять силки и капканы, избегать которых с каждым разом становилось всё сложнее. К тому же совсем не хотелось получить проклятье, даже самое простенькое и даже от любящей матушки. Посижу с умным лицом, послушаю, покиваю в нужных местах – мне не сложно, зато я смогу с чистой совестью сказать, что держу данное слово.

Чтобы избежать соблазна отказаться от визита, я взял лист, перо и быстренько написал ответ в духе «благодарю, польщён, непременно буду, весь в нетерпении». Запечатал его и велел Бенедикту, мающемуся от безделья, отнести его в особняк Карингтонов и вручить лично в руки госпоже Мелиссе.

Больше среди корреспонденции ничего любопытного не было, кроме, разве что, записки от старого приятеля, сообщавшего, что неподалёку от нашего заброшенного охотничьего поместья на окраине Ривенгольского леса произошёл непонятный магический всплеск. Но так как никаких последствий никто не обнаружил, то он просто меня уведомляет, не более того, и рекомендует как-нибудь наведаться и проверить, всё ли с поместьем в порядке.

Ну а что, может, после регаты и наведаюсь, почему нет? Опять же – там меня наверняка никто не достанет, даже матушка, и я смогу пару дней отдохнуть ото всех. Так что очень может быть, что я и съезжу туда, куда добром не добраться, только с помощью не слишком одобряемых у нас, в Энгалии, порталов. Ну не проложили пока в чаще настолько приличных дорог, чтобы по ним смог проехать экипаж. При этом не пешком же от побережья мне туда тащиться вдоль Ривны?

Какая у меня, однако, насыщенная светская жизнь, а? Завтра – визит в министерство, который всегда больше похож на встречу старых приятелей, чем на службу, ибо для реальной работы там есть специально обученные люди, которые о нас вспоминают исключительно в дни выплаты жалования. В остальное время они совершенно спокойно трудятся в соответствии с циркулярами, и мы им для этого абсолютно не нужны. Помимо этого нужно наведаться к техникам и убедиться, что яхта полностью готова к регате, а то и выйти ненадолго в море.

Послезавтра – заседание в литературном клубе с дивным названием «Страницы любви». Может, хоть пролистать книжку, которую предстоит обсуждать? Или ещё лучше – найти где-нибудь того, кто уже читал этот шедевр и сможет коротко познакомить меня с содержанием и героями. Не то чтобы мне было интересно, но ведь кто-то может задать вопрос, а чувствовать себя дураком я не люблю.

Правда, послезавтра же с утра нас с матушкой будет ждать графиня Анжелика, но я постараюсь придумать, как мне избежать этого визита. Так-то мне не нужна никакая графиня Карингтон, ни младшая, ни тем более старшая, но сердить матушку – тоже не самая лучшая идея. Но если выбирать из двух зол, то я предпочту Мелиссу, она хотя бы безобидная. А насчёт Анжелики моя интуиция, которой я привык доверять, вопит, как сирена на сторожевой башне во время приближения сильного шторма, и всячески предостерегает меня от необдуманных и рискованных поступков. Да я и сам не стремлюсь пополнять коллекцию графини Карингтон: бароны Даттон никогда не опускались до уровня трофеев.

День на службе прошёл в полном соответствии с моими предположениями: я явился в свой кабинет ровно к полудню, два часа занимался тем, что обсуждал с «коллегами» ставки, которые они собирались сделать на предстоящей регате, и пил неплохой чай. Затем я направился к порт, где и провёл весь остаток дня с гораздо большей пользой, не говоря уже об удовольствии. По пути домой я заглянул к одной очаровательной златошвейке, чтобы обсудить вышивку на парадном камзоле. Вопрос это непростой, требующий детальной проработки, так что дома я оказался уже под утро.

В связи с этим обстоятельством появление в моей спальне Бенедикта я воспринял как непростительное покушение на самое ценное – на сладкий утренний сон. Камердинер же не просто разбудил меня, он самым непозволительным образом стянул с