Я полюбил тебя в Нью-Йорке - Айдай Нурланова

– Майкл, ты пойдёшь на выставку? – спросила Амелия.

– Нет.

– Почему сразу нет?

– Мне это неинтересно, – Майкл надел пиджак, он собирался идти к себе домой после ужина у мамы.

Амелия должна была уговорить его посетить эту выставку. У неё был план и она должна была реализовать его. Для этого надо, чтобы эти двое часто виделись и вращались в одних кругах. Но с Майклом было нелегко. Амелия сама видела его не чаще чем, раз в неделю.

– Прошу тебя.

– Хорошо, – Майкл остановился у двери .– Назови мне одну причину, чтобы я не смог тебе отказать.

Амелия пошла на крайние меры. Она сделала милое лицо, надула губки бантиком и похлопала ресницами.

– Ради меня. Нет другой причины.

Майкл безнадёжно вздохнул. Она применила тяжёлую артиллерию. Этому ангельскому личику было нереально отказать.

– Когда и во сколько выставка?

Амелия победоносно улыбнулась. В душе ей хотелось прыгать и кричать. Убедить Майкла сделать то, на что у него не было желания было редчайщим явлением.

– В четверг в 17:00

– Только не бери в привычку надувать губки каждый раз. В следующий раз это не сработает, – Майкл отчитал её как маленькую девочку.

– Обещаю, – она снова похлопала ресничками.

Первая персональная художественная выставка Тиффани Эмерсон была организована за месяц.

Музыкальное сопровождение, кетеринг, оформление выставочного зала, расстановка картин, которые гармонично сочетались друг с другом было делом рук хозяйки семейства. Были приглашены журналисты и целая съёмочная команда. И конечно же, дресс код. Женщины в элегантных платьях, а мужчины в строгих костюмах.

Играла приятная классическая музыка, зал был очень просторным и хорошо освещен. Барбара организовала мероприятие на уровне высокого профессионализма.

Амелия восхищалась талантом Тиффани, разгуливая по залу и внимательно рассматривая каждую картину, пока не увидела Майкла. Он стоял один и изучал одну живопись. Внимательно разглядев её, он нелестно фыркнул.

– Как тебе ? – Амелия подошла к нему.

– Твоя подруга или гений или авантюрист, – он сделал глоток шампанского. Голос его был ровным. – Но я склонен ко второму варианту.

– Что ты говоришь? – Амелия знала, что Майкл не говорит ничего без основания, значит и здесь он что-то учуял.

– Седьмого сентября она говорила, что у неё почти двадцать готовых работ. Здесь же выставлены 33 картин. С тех пор прошло два месяца. Она начинающий художник, за такое короткое время невозможно написать более десяти картин.

– А почему не первый вариант? Может она гений и она справляется за такое время, – пыталась протестовать Амелия.

– Окончание вот этой картины, – Майкл указал на полотно стоявшее напротив них. Оно было представлено как последняя работа – 30 октября .

Амелия зависла. Она вспомнила что, Тиффани в это число целый день провела с ней, а затем сразу уехала в Испанию на неделю. Ей нечем было оправдать подругу.

– Это откровенное жульничество, – Майкл говорил с издевкой.

– Ну что Шерлок, ты удовлетворил свою склонность к разоблачению ? Как изволишь теперь наказать бедных грешников? – раздражённо проговорила Амелия.

– Мне ультрамариново до них, – он сделал ещё один глоток шампанского и посмотрел на Тиффани, которая позировала журналистам. Она была неотразима в элегантном платье -футляре нежно розовой цветовой палитры и на высоких каблуках.

Он смотрел на неё как-то по особенному, давая оценку её поведению.

– У Амелий немного испортилось настроение. Ведь по её плану Майкл должен был оценить талант Тиффани и она бы поднялась в его глазах ещё на одну ступень, но вместо этого все получилось в точности да наоборот.

«Вот, почему он должен всё портить? Вот был бы человек который и его поставит на место!»

– Вопрос только в цене, которую они заплатили второму автору, – продолжил Майкл.

– Второму автору? – она изумленно подняла брови.

– Да, второму. Некоторые картины написала Тиффани сама. А вот эти, – он указал на ряд полотен, – это труд другого человека.

– Ты в этом уверен? – хотя Амелия полностью ему верила, не хотела сразу признавать это. Её иногда раздражало, что Майкл выставлял других дураками своей излишней наблюдательностью.

– У неё действительно талант. Но в погоне за совершенством Барбара проглядела некоторые детали. Ну, простим её. У неё сейчас и так дел по горло. Она занята своими мечтами, которые угрожают стать планами, а затем целью.

– Ты о губернаторских выборах?

– Бери выше, Амелия.

– О президентских?!

Его молчание означало согласие.

Амелия собиралась войти в зал из фойе , когда закончила говорить по телефону с Бриджит. Она стояла передним корпусом к окну и не видела, как к ней подошёл Алекс.

– Амелия, всё в порядке? Ты выбежала из зала.

– Мне звонила Бриджит. Это по работе.

– Аа, всё хорошо?

– Да, всё прекрасно. Просто я не хотела говорить при людях.

– А, понятно.

Между ними возникла пауза. Она не была неловкой, она была непринужденной, приятной. Амелия чувствовала себя школьницей. Это было самое прекрасное молчание в её жизни, так как она видела в поведении Алекса некую неуверенность. С одной стороны это ей льстило. Признанный дамский угодник всея Америки, о бурной жизни которого слагали легенды, стоял перед ней весь смущенный и перебирал в голове тысячу попыток, лишь бы задержать её рядом с собой ещё на одну минуту, но от волнения путался в своих же словах.

– Ты сегодня такая красивая ..... то есть, ты не только сегодня..... ты всегда красивая.

– Спасибо, – робко отблагодарила Амелия. Она уже на прошлой их встрече почувствовала, что их отношения превзошли границы простой дружбы, если они когда-то и были друзьями.

– Ты тоже.

– Спасибо, – Алекс собрал все силы в кулак и произнёс ласкающим голосом

– Амелия, я каждую минуту думаю о тебе. Я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме как на придумывании плана, как увидеть тебя ещё раз, – он лихорадочно улыбнулся уголком рта и продолжил. – Всю жизнь был вольной птицей, а теперь одна девушка не выходит из головы. Меня постигла карма.

Амелия впервые в жизни почувствовала, как где-то под рёбрами затрепетали бабочки. В этот момент она осознала, что эти крылатые поселились у неё в животе и это ощущение будет сопровождать её каждый раз при виде него. Амелия где-то читала, что бабочки в животе живут от трех до шести месяцев, затем они либо исчезают, либо превращаются в любовь. Нет! Она не может в него влюбится. Это самоубийство – влюбится в Алекса Эмерсона. Он признанный повеса и меняет своих благоверных чаще, чем Амелия меняла зубную щётку.

– Извини, я не знаю как мне сейчас надо вести себя и что ответить, –