Волчий рок - Julia Shi

— Да… — выдавливаю ответ. Молодой двуликий изгибает бровь и ехидно скалится. Ярко-синие глаза сверкают безудержным весельем. И молчит, козёл клыкастый. Тянет кота за хвост.

— Ну⁈ Поможешь? — нетерпеливо рычу и фыркаю.

— А у меня есть выбор? — смеётся парень. Следующие слова Джереми звучат уже серьёзнее:

— Я пригляжу за Васей. Только благодаря тебе наши волчата ещё живы. Долг, особенно кровный, платежом красен.

Вдох облегчения тихим шелестом слетает с губ. Помолчав несколько минут, Реми продолжает:

— И сохраню твой секрет, Фенрир.

Глава 23

Её глазами:

— Пить…

Тихий свистящий шёпот проникает сквозь туманную пелену. Что это?

— Воды…

Никак не могу опознать голос.

— Мамочка… Папочка…

Ребёнок? Я слышу жалобные стоны и слабое, хрипящее дыхание. Словно чья-то жизнь покидает тело. Горькие слёзы и негромкие всхлипы. Где-то рядом плачет малыш?

— Помогите… Мама? Где ты?

Он не один. Двое? Нет… Трое.

— Пожалуйста…

Тошнотворный аромат гниения ударяет в нос. Запах тлена и смерти. Я чувствую детский страх. Смертельный ужас пронизывает юные души и парализует крошечные тела.

Давай, Василиса… Сделай хоть что-нибудь. Пытаюсь открыть глаза, но веки не слушаются. Совсем. Словно кто-то смазал их клеем.

— Пить…

Ещё разок… Раз, два, три… Ура! Получилось! Осторожно осматриваюсь. Огромное помещение, несколько кроватей, большое окно. Жёлтый свет полной луны едва просачивается сквозь плотную занавеску, но в комнате всё равно достаточно светло. Что это? Мягкое золотистое сияние крохотными искрами переливается в воздухе, прогоняя ночную мглу. Игриво струится и дарит тепло. Отражается от старых деревянных стен. Где я?

— Воды…

Снова всхлип. Поворачиваю голову в сторону детских рыданий. Мамочки…

Сердце замирает, ледяной ужас сковывает разум и поражает панику. В нескольких метрах от меня лежат трое малышей. Самому старшему не больше семи, высокий, худой. Тёмные кудрявые волосы обрамляют выразительное лицо. Очень красивый ребёнок. Но нежилец. Детский лоб усыпан крупными каплями ледяного пота. Кожа мальчика имеет бледный, мертвенный оттенок. Сквозь тонкий покров просвечивает извилистая сеточка вен. Чёрные⁈ Почему они чёрные⁈ Разве вены бывают чёрными?

Рваный свист вырывается из лёгких. Впалая грудь ходит ходуном. Парнишка из последних сил старается отвоевать кислород, но что-то сдавливает лёгкие. Болезненная слабость предзнаменует мучительную смерть — ребёнок попросту перестанет дышать.

Двое других выглядят чуть лучше. Лет пять, Близнецы. Рыженькие. Как я… На впалых щеках отчётливо выделяются коричневые веснушки. Посиневшие губы пересохли и потрескались. От крохотных тел исходит лихорадочный жар. Если не сбить температуру, то в крови начнутся необратимые процессы и мальчишки умрут в агонии. Кажется, кто-то из них едва слышно стонал, просил воды.

Блуждающий взгляд натыкается на высокий массивный деревянный стол. Широкая поверхность усыпана всевозможными баночками и скляночки разных цветов и размеров. На самом краю стоит большой глиняный кувшин и несколько кружек. Надеюсь, там вода.

С трудом поднимаюсь с постели, пошатываясь, бреду к ребятам. Я должна им помочь. Трясущимися руками наливаю прозрачную живительную жидкость в коричневую плошку и медленно «ползу» к детям. Сначала ты, Лукас… Ого! Откуда я знаю твоё имя малыш? Просто знаю, и всё! Чувствую, что семилетнего парнишку зовут Лукас. Подношу кружку к бледным губам. Приподняв голову мальчишке, осторожно вливаю немного воды в приоткрытый рот.

Странно… Вода как будто светится… Чудеса какие-то… Так, Вася не время думать о волшебстве и магии! Твоей помощи ждут ещё двое. Мейсон! Меттью! Даю напиться старшему близнецу, а затем младшему. Дети делают по несколько глотков и расслабляются. Вроде бы им становится легче.

— Смерть всем… — скрипучий шёпот раздаётся откуда-то сверху. Нос заполняет отвратительный запах дёгтя, гари и гниения. Поднимаю глаза… Господи… Что это⁈ Или кто⁈ Антрацитовое плотное облако зависает над больными детьми. Оно не имеет стабильной формы, но, похоже, имеет разум. Я чувствую зло, воплощённое потустороннее зло. Беспросветная тьма пронизана ненавистью и жаждет крови и насилия. Наверное, у меня поехала крыша… Я сплю или брежу. Но не время рассуждать о умственном здравии и улетевшей кукухе.

Чмак! Чмак! Чмак! Три длинных, тонких щупальца прикрепляются телам мальчишек. Прямо к сердцу. Нечто, мурлыкая от удовольствия, высасывает жизненные силы. Неизвестная мне сущность может убить их быстро, но тянет. Наслаждается мучениями невинных детей. Каждый «глоток» вызывает болезненные судороги. Лукас… У самого старшего нет даже сил на стон. Парнишка вот-вот погибнет. Я чувствую зловонное дыхание смерти и вижу ядовитый клыкастый оскал потусторонней твари.

— Нет! — непроизвольно кидаюсь навстречу и встаю между детьми и злобным существом. Хватаю руками за щупальца и отрываю.

— Прочь! Убирайся прочь! — загораживаю малышей собой. «Облако» издаёт яростное шипение и негодующий хрип.

— Уходи! — золотое сияние усиливается. Мягкий свет становится ярким и насыщенным. Он причиняет нестерпимую боль твари. «Облако» как будто бы съёжилось и уменьшилось. Выставляю ладони вперёд и смело смотрю в «лицо» тьме. Это я? Точно! То самая золотая аура исходит от меня. По венам течёт упоительная светлая сила.

— Убирайся! — кричу созданию. Образ желтоглазого защитника невольно всплывает в памяти. Рир… Улыбка, объятия и жаркий взгляд — счастливые воспоминания высвобождает мощный поток живительной энергии. Золотая волна накатывает и поглощает мглу. Злобное нечто, неистово визжа, превращается в пепел, рассыпается и исчезает.

Я прогнала смерть? Сознание медленно гаснет, тело слабеет. Спасительный дурман опускается на голову. Какой странный сон… — последняя мысль и я отключаюсь.

Глава 24

Её глазами:

— Что случилось, Дориан? — взволнованный хрип Рира прорывается сквозь сонную тьму. Мой желтоглазый нежный грубиян… Переживает. Неподдельная тревога звучит в низком голосе.

— Не знаю… Я уходил ненадолго в деревню. Мирина начала рожать, — задумчиво отвечает пожилой мужчина. Слегка приоткрываю правый глаз и рассматриваю незнакомца. Высокий, подтянутый. С первого взгляда и не скажешь, что перед тобой умудрённый жизнью старик. Седая голова и пронзительный взор выдают преклонный возраст.

— Уже⁈ До срока ещё несколько недель… — шёпот моего егеря становится ещё более тревожным.

— Кто-то столкнул женщину с лестницы. Прости, Фенек, но я должен был помочь.

Фенек… Какое забавное прозвище. Я бы даже улыбнулась, если бы моя дурная голова так отчаянно не трещала. Странно, не думала, что во сне можно испытывать боль. Но острая раскалённая «игла» в левом глазу доказывала обратное.

— Дьявол… — тихое ругательство слетает с губ мужчины, Рир тут же поправляется, — Конечно, Дориан. Надеюсь, с ними всё в порядке?

— Да… Мама изрядно